Наступившая суббота для меня была бы самым обычным будничным днём, ничем не отличавшимся от многих других, если бы не праздник пасхи, в который следовало особенно бдительно следить за порядком в городе. Расстроившись поначалу из-за того, что коварно был обманут иудейскими жрецами, я хотел сразу уехать в свою резиденцию, оставив вместо себя центуриона Савла, но потом передумал и решил всё-таки задержаться в Иерусалиме до окончания всех торжеств и празднеств, дабы самому держать под контролем обстановку в городе. Но в основном на моё решение остаться повлияла Клавдия. Она просила задержаться на пару дней, ибо у неё имелись здесь кое-какие свои незавершённые дела. Я особенно не противился её просьбе и даже был рад, так как очень устал от всех тех бурных событий, что произошли за несколько последних дней. Мне и самому хотелось хорошенько выспаться и отдохнуть перед дальним переходом через каменистую пустыню, которая пролегала между главным городом Иудеи и Кесарией. Наш переезд намечался на ночь, чтобы дневное солнце и полуденный зной не изнурял бы нас в течение длительного путешествия.

Весь субботний день я находился во дворце. Иерусалим шумно и радостно отмечал пасху. Впервые за семь лет моего пребывания в Иудее праздник закончился спокойно, никаких подстрекательств со стороны жрецов, никаких столкновений с моими легионерами в городе. Я почти весь день занимался только своими любимыми делами, то есть просиживал в библиотеке за изучением новых книг и рукописей, кои не успел ещё прочитать. Фолиантов было достаточно много, но я взялся за те, с которыми по настоянию их хранителя следовало ознакомиться в первую очередь. Вот так и прошёл для меня почти весь день. Я засиделся в своём кабинете до поздней ночи в надежде, что завтра перед отъездом из Иерусалима отосплюсь. Однако сделать это в первый день новой недели мне так и не пришлось.

Рано утром центурион Савл, осторожно постучав в дверь моей спальни, громко сказал:

– Прости, игемон, что разбудил, но дело весьма неотложное. Требуется твоё присутствие!

Его голос, конечно же, заставил меня проснуться. Я вышел недовольный и сердитый, но, услышав доклад своего помощника, понял, что тот поступил совершенно правильно, срочно разбудив меня, ибо тому были весьма веские причины. Как стало понятно из его рассказа, в ночь окончания субботы произошло довольно странное и невероятное событие, которое просто не укладывалось в сознании обычного человека из-за отсутствия в нём логики. Однако происшествие то необычное случилось, и заключалось оно в том, что тело казнённого Галилеянина пропало каким-то неестественным образом, ибо следов похищения и злоумышленников, совершивших сей странный поступок, обнаружено не было. Эта утренняя новость буквально меня и озадачила, и огорчила одновременно, ведь я хотел нынешним вечером отправиться в свою резиденцию в Кесарию, а теперь вот из-за каких-то неизвестных преступников, укравших по непонятным причинам тело умершего Назорея, был вынужден задержаться в Иерусалиме на неопределённое время. Конечно же, после такого происшествия я уже не мог уехать из города, не выяснив, кто украл труп и для чего.

«Надо же? Каиафа прямо как предчувствовал это похищение? Хотя, от него, этого хитреца, можно ожидать любого подвоха. Подлости ему не занимать! Не удивлюсь, если окажется, что первосвященник сам украл тело, дабы придумать что-нибудь эдакое необычное, или просто в очередной раз напакостить мне. Может, действительно, надо было выставить усиленную охрану? Теперь вот придётся отложить возвращение и заняться расследованием сего необычного происшествия», – думал я, прекрасно понимая, что, если оставлю это дело без должного внимания, то Каиафа тут же отправить на меня свою очередную жалобу легату в Дамаск или даже в Рим сенату.

Отдавая своему помощнику необходимые распоряжение немедленно подготовить всё для тщательного и срочного расследования, я постарался делать это в полголоса, так как не хотел разбудить свою жену. Но волнения мои оказались напрасными, ибо в её спальне было тихо и спокойно, что меня сильно обрадовало. Ведь Клавдия весь предыдущий день внимательно следила за тем, как проходил суд над проповедником, и весьма сильно переживала, что несчастного приговорили казнить, а я так и не смог ему помочь даже своей прокураторской властью.

Много времени на сборы мне не понадобилось. Я быстро оделся, набросил плащ и нацепил сбоку меч, который брал с собой всегда, куда бы ни ехал. В нижнем дворе, где располагались конюшни, меня уже ждали конные вестовые и пешие гонцы. Все они находились в полной готовности, так как для них сегодня ожидалось очень много работы.

– Когда обнаружили, что тело пропало? И кто был тот человек, который первым это установил? – быстро сбегая с террасы вниз по лестнице, спросил я Савла.

– Ничего точно не знаю, игемон! Просто сегодня ранним утром один из воинов, что был там ночью, прибежал и доложил мне о пропаже тела. Вот собственно и всё, что я знаю, – озабоченно и чуть смущённо ответил центурион, будто в том, что умершего Назорея похитили, он видел часть своей вины. Конечно, сведений было не густо, поэтому медлить не стоило. Иногда быстро организованные и энергично проведённые поиски могли дать значительно больший результат, чем даже самое тщательное расследование. Особенно, если его провести несколько дней спустя. Время ни в коем случае терять было нельзя, поэтому я прямо на ходу быстро и чётко раздавал соответствующие распоряжения своим людям, получив которые они тут же отправлялись их выполнять.

– Срочно закрыть все ворота на выезд из города, – именно такой приказ поступил от меня первым. И это было вполне логично. Я ещё в спальне, как только услышал доклад о пропаже тела, начал про себя составлять план своих действий.

Казалось бы, такой наиважнейший вопрос, на который нужно было постараться найти немедленно ответ, формулировался крайне просто: «Кому было выгодно, чтобы тело умершего проповедника пропало?» Но как это не покажется странным, для меня он не являлся в данный момент времени первостепенным. Сейчас нужно было решить совершенно другую более значимую проблему, как должно мне поступить, дабы злоумышленники и похитители, если таковые на самом деле имеются, не смогли бы далеко уйти от города и спрятать тело в каком-нибудь тайнике в горах. Если же они уже успели покинуть Иерусалим, то в таком случае найти украденный труп было бы практически невозможно. Я вообще впервые в жизни столкнулся с подобным происшествием, а посему мне очень хотелось поймать того, кто совершил столь недостойный поступок, чтобы своей властью прокуратора наказать злоумышленников со всей строгостью. В том, что преступник был не один, сомневаться не приходилось, ибо сам факт похищения свидетельствовал об участии в деле нескольких человек. Слишком уж трудоёмким и сложным был процесс не самого похищения, но вывоза тела за пределы города и его сокрытия.

– Немедленно перекрыть все дороги, ведущие в Иерихон, Сихем, Дамаск и Вифлеем! Выставить на них патрули и разъезды! Да! Не забудьте, что в первую очередь надо закрыть Ефраимовы и Рыбные ворота. Отдельно поставить караул около подземного трубопровода, что рядом с Силоамским прудом. Выслать секреты на все известные нам караванные тропы! – безостановочно сыпались мои команды и распоряжения.

– Савл! Сколько, приблизительно, времени прошло от момента смерти и последующего снятия тела с креста до захоронения? Подсчитать немедленно! Мне нужно точно знать, каким количеством времени располагали злоумышленники и как далеко они смогли бы уйти. Человеческое тело – это не пуговица и не иголка! Его не возможно пронести и спрятать так, чтобы никто этого не увидел бы! Я полагаю, что труп где- то в городе, а посему искать везде и самым тщательным образом! Опросить всех возможных свидетелей, перевернуть всё вверх дном! Место погребения оцепить и никого туда не пускать!

– Я всё понял, прокуратор! Легионеры уже окружили место захоронения и задержали всех сторожей, которых прислал Каиафа для ночной охраны, – упредил Савл мои дальнейшие приказы.