Вот те на! Мы ведь договорились с ним. Вчера я оставил у него антикварную тетрадь. Он сказал, что ему надо кое с кем посоветоваться, и велел мне прийти завтра, в смысле сегодня. Он мне даже никакой бумажки не выписал. Что же мне теперь делать?

Он тебе так и сказал: кое с кем посоветоваться?

Примерно так.

Подожди—ка. — Охранник, приблизив к лицу включенную рацию, сказал в микрофон: — Анатолий Сергеевич, тут пацан пришел, говорит, вчера Сечкин взял у него товар без квитанции... Подослать?.. Понял. — Отключив рацию, охранник объяснил Ситникову, как пройти в кабинет начальника охраны антикварного салона. — Его зовут Анатолий Сергеевич. Расскажи ему про Сечкина: что, как и почему. Это в твоих же интересах. А ты, толстый, подожди здесь, — велел он Пузырю.

В кабинете начальника охраны работал кондиционер и было холодно, как зимой в спортзале. Анатолий Сергеевич выглядел сильно — громадный, под два метра, квадратная челюсть, румянец во всю щеку и выпуклый лоб, как у добермана. Крепко пожимая Вадику руку, он чуть не сломал тому пару пальцев.

Привет. Садись, — предложил Анатолий Сергеевич, указав глазами на стул возле стены. — Как тебя зовут?

Вадим.

А фамилия?

А зачем вам моя фамилия?

Начальник охраны, поставив другой стул напротив Вадика, сел верхом, положив на спинку огромные лапы. Несколько секунд он внимательно смотрел в глаза Ситникова; Вадик тоже молча смотрел на него, как загипнотизированный. Поиграв в гляделки, Анатолий Сергеевич предложил:

Рассказывай.

А что рассказывать? Верните мою тетрадь, и я пойду. У меня дел выше крыши.

Какую тетрадь?

Вчера я принес Сечкину старинную тетрадь, ну, чтобы оценить. Он сказал, чтобы я оставил ее до сегодняшнего утра. Ему надо было с кем—то посоветоваться.

С кем?

Он сказал, что с коллегами. Он не был уверен, что она подлинная.

Что из себя представляет эта тетрадь? Опиши.

Ну, большая, тяжелая, в кожаной обложке. Выпущена в Чикаго на фабрике «Джонсон пэйпэ». В конце девятнадцатого века. Там на обложке год написан, но я забыл, какой именно. Да это не важно, вы мне ее просто верните. Раз Сечкин еще не пришел, то и не надо, обойдусь без его оценки.

А квитанция у тебя есть?

Нету. Он сказал, что тетрадка мутная, поэтому он квитанцию выписать не может.

—Как же я отдам тебе вещь без квитанции? Поставь себя на мое место. Если бы я пришел к тебе в дом и попросил бы отдать мне, например, твой компьютер. Ты бы отдал?

Ладно, мне все ясно. Кругом одни бюрократы, — нахмурился Ситников. Он посмотрел на часы, потом спросил: — Когда должен прийти ваш оценщик, сколько еще его ждать?

Не знаю. — Начальник охраны развел огромными, как у орангутанга, руками.

Как это вы не знаете? Ваш работник опаздывает, а вы не знаете. Позвоните ему, уточните.

Дело в том, что Семен Семенович Сечкин исчез.

Испарился, что ли? — усмехнулся Вадик.

Вчера, как всегда, ушел с работы, а домой не пришел. И мобильник его не отвечает. Я надеялся, что твоя информация хоть немного света прольет на эту ситуацию, но я ошибся. — Анатолий Сергеевич поднялся со стула. — Ну, прощай.

Вы меня выпроваживаете? — оторопел Вадик. — Вы типа решили кинуть меня, как лоха? Сначала квитанцию не выписали, теперь говорите, что Сечкин испарился. И все это только для того, чтобы оставить мою тетрадь себе.

Вадим, я не знаю, о какой тетради ты говоришь.

А вы посмотрите в его кабинете, она, наверно, там лежит, — посоветовал Вадик.

Его кабинет уже осмотрен. Я сам лично осматривал. Никаких посторонних предметов не обнаружил, в том числе и старинной тетради в кожаной обложке.

—Вы хотите сказать, что она исчезла вместе с вадгим оценщиком? Испарилась? — Вадик криво улыбнулся, почувствовав, как от волнения голова становится легкой, как воздушный шарик; все легче и легче — еще немного, оторвется и улетит. «Вот так, наверно, теряют сознание», — подумал он.

Скорее всего Сечкин взял тетрадь с собой, когда уходил с работы. Ты ведь сам сказал, что он хотел с кем—то посоветоваться.

Блин... — негромко произнес Вадик.

Обидно,'да?

Еще как, — признался Вадик, потому что хорохориться и врать было бы смешно. Кому, интересно, не будет обидно в таком положении?

На ошибках учатся, — попытался подбодрить подростка Анатолий Сергеевич и красноречиво посмотрел на часы, мол, пора расставаться.

А после ошибок — лечатся. — Вадик понуро опустил голову. Он не знал, что теперь делать. — Как же мне быть, ведь тетрадь чужая?

Не знаю. Твоя жизнь, тебе решать. — Анатолий Сергеевич снова посмотрел на часы и пошутил: — Если гости уж очень надоели, то следует красноречиво посмотреть на часы, а затем так же красноречиво перевести взгляд на двустволку.

Очень смешно. Ха. Ха. Ха, — грустно произнес Вадик. — А вы в милицию заявили, что Сечкин исчез, ну, чтобы его начали разыскивать?

Не торопи события, всему свое время. О нем не слышно только двадцать часов. Потерпи, возможно, он скоро проявится.

Хотя бы дайте мне его телефон, домашний и рабочий, я буду ему позванивать.

Домашние телефоны сотрудников я посторонним не даю. А рабочий — пожалуйста.

Домашний тоже дайте! — настаивал Ситников. — Может, он ногу вчера сломал, лежит сейчас в больнице, ждет, когда его домой отвезут! Он будет дома отлеживаться, а я, как баран, буду в пустой кабинет названивать! Дайте домашний, я ведь все равно узнаю по базе данных, да и в справочной по 009 можно узнать его номер, только за справку деньги платить придется. Совести у вас нет! Мало того, что тетрадь мою профукали, так еще хотите, чтобы я свои бабки за справку платил! Свинство полное!

Не горячись. Ладно, так как твой случай — особый, то запиши и домашний.

Вадик записал номера телефонов Семена Семеновича Сечкина, попрощался с начальником охраны и ' вышел на улицу.

Пузырь ждал Ситникова под тентом уличного кафе напротив антикварного салона. Витя, как и вчера, один за другим уминал гамбургеры, запивая их газировкой.

Невыгодно питаться на улице, уж больно здесь жратва дорогая, — пожаловался экономный Пузырь, когда Вадик подсел к его столику. — Дорого дерут с нашего брата. Как липку обдирают голодного человека.

Из—за моей овощной диеты я за два дня истратил на мясные продукты почти все деньги, которые накопил за целый месяц.

Сечкин исчез, — сказал Вадик, отпив газировки из стакана Пузыря.