(К Фукагава.) Извини, пожалуйста… (Женщинам.) А вы что же, не составите нам компанию?

Мисако. Я не хочу.

Оба. Вот как?.. (Жестом подзывает Фукагава.) Господин Фукагава, чашечку чаю… (Берет чашку, к Мисако.) Куда бы меня ни забросила судьба, я всюду гордился тобой, хвалил тебя… Это утешало меня в скитаниях…

Фукагава (приглашая Призрак, застенчиво подходит к столу, но замечает окно и отворачивается). Нет, так нельзя! Можно закрыть окно занавеской? Я вам уже говорил, что не переношу зеркал…

Мисако и Тосиэ поражены.

Оба. Ах, да-да… (Поспешно встает, задергивает занавеску, женщинам.) Да, он изрядный чудак, этот Фукагава-сан^[1]. По дороге сюда, в поезде — чуть только поезд войдет в туннель, не может взглянуть на оконные стекла. Удивительные дела!.. Ну вот, теперь все в порядке!..

Фукагава (успокоенно садится к столу, берет чашку). С вашего разрешения!.. (Слегка кланяется Призраку рядом.)

Все удивленно наблюдают за его жестами. В особенности удивлен Оба — он думал, что слова Фукагава относились к нему.

Фукагава (поясняя). Видите ли, ведь он не может пить… (Отхлебывает чай.) Он говорит, чтобы я не обращал на него внимания, но все-таки как-то неудобно… (Переглядывается с Призраком.) Да-да, ну что ж, придется пить чай одному… Нехорошо, да ничего не поделаешь…

Оба (уже поднес было чашку к губам, но внезапно останавливается и, подражая Фукагава, поднимает чашку, как бы приветствуя Призрак). Итак, с вашего разрешения!..

Фукагава. Нет-нет, сейчас он с той стороны! (Указывает в другом направлении.) Но он просит не обращать на него внимания.

Тосиэ и Мисако переглядываются. На их лицах настороженность, подозрение, испуг.

(С улыбкой оглядывается на женщин.) Это Призрак. (Делает жест, как бы представляя Призрак.)

Оба (поспешно). Да-да, друг господина Фукагава…

Короткая, но напряженная пауза. Внизу, у каменной лестницы, появляется человеческая фигура. Это Хакояма.

Тосиэ. Хватит! Довольно! Убирайтесь отсюда! Немедленно убирайтесь!

Оба (ошеломленный). Что, что такое?

Тосиэ. Я знала, что этим кончится! Слушать ничего не хочу о каких-то призраках! Ну нет, довольно! Терпели, мучались, наконец выбились кое-как в люди, стали жить хоть немного по- человечески, вдруг ты возвращаешься — и вот, пожалуйста!

Оба (успокаивающе). Ну перестань. Да ты послушай… Это знаешь какое прибыльное дело…

Мисако. Прибыльное, так зарабатывай где-нибудь в другом месте!

Тосиэ. Правильно. Мы люди честные. Вам двоим у нас места нет. Уходите отсюда оба, живо!

Фукагава испуганно встает. Хакояма, озираясь по сторонам, поднимается по ступенькам.

Оба. Да ты послушай… открываются такие возможности, а ты…

Тосиэ. Вот я и говорю: ступай зарабатывай в другом месте!

Оба. Да ты пойми, чтобы начать, необходим капитал…

Тосиэ. Капитал?

Фукагава. Извините, пожалуйста. Это я уговорил господина Оба. Деньги нужны, чтобы собрать фотографии покойников…

Тосиэ (заикаясь от гнева). Да что же это такое, господи! Должен же быть предел нахальству!.. Да где это слыхано!..

Оба. Послушай, у тебя ведь должна была скопиться изрядная сумма… Плата за дом…

Тосиэ. Плата за дом?!

Оба (неуверенно). Ну да… Дом-то записан на меня… Выходит, вы вроде бы как снимали у меня этот дом…

Ошеломленная Тосиэ молча смотрит на Мисако.

Хакояма заглядывает в щелку.

Мисако (холодно). Право, он не в своем уме.

Оба. Да нет же, я вовсе не требую этой платы… Ладно, бог с ним, я вам дарю эти деньги… Но ведь кроме того… Ты, например, всегда держала множество кур… Верно я говорю?

Тосиэ. Всех кур передушил хорек.

Хакояма чиркает спичкой, сверяется с фотографией. Утвердительно кивает, потом направляется вдоль стены к черному ходу.

Оба. Вот как, здесь водятся хорьки? Любопытно! Хорьковый мех стоит хороших денег! И размножаются они быстро… Гм, вот как?.. Может, стоит заняться ловлей и разведением хорьков? Можно привлечь школьников, все им приработок будет… Платить, скажем, пятьдесят иен в день, так они рады будут. Для начала нужен один самец и четыре самки… А там пойдут плодиться, как крысы…

Тосиэ (к Фукагава). Ну вот видите, что он за человек… Прошу вас, забирайте его, пожалуйста, и уходите оба отсюда… Сделайте милость…

Фукагава. Слушаюсь… (Хочет поспешно уйти.)

Оба (хватает Фукагава за руку, тянет обратно, к Тосиэ). Как ты смеешь так обращаться с гостем?!.. Неслыханно! В твои годы!.. Это же неприлично!

Тосиэ. Кто из нас двоих ведет себя неприлично, желала бы я знать! Это тебе в твои годы пора бы уж наконец бросить аферы!

Оба. Аферы? Что ты мелешь, постыдилась бы посторонних! (Вытаскивает свой огромный платок и размахивает им, с жаром.) Вот, позвольте спросить, можешь ты получить где-нибудь такой платок задаром? Не можешь. А купить не менее тридцати пяти иен надо отдать. Во всяком случае, такая его пена. А почему? Почему у него такая цена?

Мисако. Ясное дело — стоимость материала и работы.

Оба. Дурочка! Попробуй обстругай телеграфный столб до зубочистки, что ж, по- твоему, тебе заплатят за материал да за работу? Нет уж, навряд ли!.. А ты послушай — этот платок стоит тридцать пять иен только потому, что имеются люди, готовые заплатить за него эти деньги. Ценность и вещей и людей определяется тем, сколько другие согласны за них платить. Когда есть люди, согласные платить, появляются цены… А таких понятий, как афера или жульничество, на свете вообще не существует…

Фукагава. Это вы очень интересно рассуждаете… Мой друг тоже восхищен.

Оба (невольно осекшись). Ах вот как…

Тосиэ. Но ведь ни разу, ни единого раза у тебя ничего удачно не получалось!

Мисако. И к тому же ты всякий раз брал у нас деньги — то какое-нибудь дело начать, то еще что-нибудь…

Тосиэ. Сам гол как сокол, а держишь себя словно миллионер…

Оба. Только потому, что капитала не хватало…

Тосиэ. Так ведь и сейчас ничего не изменилось…

Оба. Ну нет… На этот раз все иначе… Послушай, есть у тебя сбережения?

Хакояма обошел вокруг дома и сейчас, появившись на прежнем месте, прикладывает ухо к