Идут в далекий город Лейф.
Так здравствуй, мертвая страна.
Как хорошо тем, кто не тут…
В стране слепых глухой — дурак.
Лишь сети пауки плетут…
Но, впрочем, край гостепреимный. Напоят мертвою водой, И ночью бесконечно длинной Беседу заведут с тобой.
О чем беседа? — Да о разном,
Припомнят старые делишки…
И клочья бурой эктоплазмы
Свисают. 'Тише… тише… Тише!
Я умоляю — замолчите! Я забываю свое имя…' Здесь мертвых много — их не злите, Не хочешь ведь остаться с ними?
Здесь те, кто мог, но не сумел:
Раздавлен был под грузом лени.
Кто верил в то, что Черный — бел,
И становился на колени.
Счастливый край Почти-что рай. Живи мертвяк Не умирай.
Орк, человек и черный эльф
Идут в далекий город Лейф.
Прочистит грязные умы
Палач по имени Добряк.
Под камень — шмыг,
Об стенку — шмяк…
Вы не рабы — рабы немы:
Будь счастлив — дорогой мертвяк.
Орк, человек и черный эльф
Идут в далекий город Лейф.
Идут — куда же им идти? Вскипает суп из воронья. Идут… Открыты все пути. Дороги боли и вранья,
Дороги плача и убийств,
Дороги, где не слышно песен.
Иди! Иди вперед! Крепись!
А то и нас покроет плесень.
Холодный ужас душу рвет… Не бойся — нечего терять. Судьба слепым узлом сплетет Всех нас — по форме буквы 'мать'
Ведь гоблин, человек и эльф
Идут в далекий город Лейф.
Далекий город — край мечты
Где нету грешных и святых.
Пусть темнота, пусть пуст карман, И кто-то водит за нос нас. Но ветер унесет обман, Заменит боль в груди компа'с.
Вперед — куда глядят глаза,
Куда несут (пока-что) ноги…
И с неба упадет слеза,
Хоть не умеют плакать Боги.
Святая пустота слепа. Кто говорил что солнца нет? Пусть вьется в темноте тропа, Пока не зацветет рассвет.
Орк, человек и черный эльф
Идут в далекий город Лейф…
Мы на пути… Идем своим путем. Ты слышишь, колокольчики звенят, Дорогу вечной ночи освяти…
Жив или мертв ты,
Грешен или свят.
Дорогу вечной ночи освети Души своей арктическим огнем.
Мы на пути — идем своим путем.
— Старый сказочник, впавший в детство, Тихо-тихо на ладан дышал. А нотариус по-соседству Его сына наследства лишал.
В.Кудрявцев (FIDO 2:5061/2.31)
январь-февраль 1995.
8. МЕСТНОЕ, ПРОВИНЦИАЛЬНОЕ
ПЕЧАЛЬНАЯ ИСТОРИЯ О НЕНАПИСАННЫХ КНИГАХ
…Конечно, как и всякие фанаты какого-то движения, мы тоже подвержены влиянию творческих порывов. Конечно, шедевров мы не создавали, но (ухмыляясь) вопрошаем: а не с таких ли вот фэнзиновских публикаций начинались когда-то тернии Вечного Воителя, начиналось становление Майкла Муркока как писателя, как Мастера, не с этого ли начинался тот, муркоковский Танелорн? Не мудрено, что у нас появляются мысли написать нечто новое, необычное, интересное.
Выдумывание миров — дело нехитрое. А что? Бац! — и мир заимел название, Бац! — и его населили разные существа. Хлоп! — карта с географией… Дальше — история, культура, философия, религии, языки… И Герои. С характерами. А потом придумать приключений кучу и связать все это воедино, старательно обводя эпитетами и метафорами. Да, но почти всегда получается довольно блеклая, серая обыденность, и ничего необычного нет. Хотя все равно любуешься созданным, а потом, вдруг, в порыве гнева перечеркиваешь плоды трудов своих.
Так было не раз. Впервые я подумал о миротворчестве еще на втором курсе университета, в 1990, когда взахлеб читал 'Властелина Колец' и 'Хроники Амбера'. Как полагается, завел тетрадь, красиво оформил титульный лист и сел писать. Вещь называлась 'Мальгрим' и была, честно говоря, неумелой копией искореженного Средиземья. Вернее, это был все же мой мир — Мальгрим, все с теми же эльфами и гномами. И как Он, Человек из нашего тусклого Настоящего там может жить… Неплохо начав, я (как и все свои идеи) забросил ее на полпути.
Потом захотелось небольших рассказов. Так появились 'Беседа' (Чисто философско-религиозные размышления), 'Жить в Легенде' (Ну здесь изврат над Старшей Эддой), 'История для прочтения перед сном' (а это уже издевательство над хоррором), 'Убей их всех!' (Как у 'Металлики', а вообще — попытка написать свой рассказ ужасов) и пара-тройка еще каких-то мелочей. Но рассказы как-то мало подходят для написания фэнтэзи-сюжетов…
Снова возвращаюсь к романам. На смену Мальгриму приходит Эльсинор запретная страна, отнятая у людей черным Дауром. 'Серебряный Меч Эльсинора' — таково рабочее название. Владелец замка, заскучав, отрекается от богатого наследия и покидает родной кров, дабы предаться радости странствий. И здесь мне до боли захотелось, чтоб у Героя был Спутник, даже два. Но необычных. Не надо больше гномов и эльфов. Пусть это будут кобольд и василиск. Итак, странная компания отправляется на поиски легендарного Гармсилга — единственного оружия, способного положить конец бесчисленным войнам и жестокой тирании колдуна Даура, ученика Моргура (тут, кстати, лего узнается Саурон, 'ученик' Моргота). Избитый сюжет, хотя довольно непростые характеры. Вобщем, что там стало дальше, я и сам толком не знаю. Написал половину, а потом родилась новая идея…
'Сердце Дракона'. Все более к лирике, к печальному романтизму. И мне уже мало простых поисков. Герой — рожденный от крови Дракона, слепец, должен найти сердце (у моих драконов были и сердца!)
