нельзя будет сбежать, придется много трудиться и испытывать те или иные неприятные ощущения. Северные варвары уверяли, что в аду трусливые воины прислуживают смелым, а также разгребают снег, рубят дрова, роют шахты и каналы — причем все это голыми, босыми, голодными, во тьме и на морозе. Самаршанцы уверяли, что в аду недобродетельные люди, не уважающие Высшее Божество, прислуживают добродетельным, а также разгребают песок, месят кизяк, роют шахты и каналы — причем все это голыми, босыми, жаждущими, под слепящим солнцем и на жаре. Ни северный, ни южный вариант Трикса никак не устраивал. В королевстве единого мнения не было, каждый мистик считал своим долгом выдвинуть новую концепцию. Некоторые с восторгом рассказывали об огромных котлах и сковородах, где грешников жарят и парят, прежде чем кинуть замерзать в ледяные пустыни, — и на все это любуются праведники. Более умеренные считали, что грешники разгребают снег и песок… ну и далее, как положено. Самые мягкие и добрые утверждали, что никаких телесных мук грешники испытывать не будут за отсутствием тел, зато будут очень страдать душевно, потому что Высшее Божество не станет с ними общаться.

Трикс, который не слишком любил жару и очень не любил холод, решил, что этот вариант его устраивает в наибольшей мере. И с надеждой открыл один глаз.

Увиденное его смутило. Вокруг было светло — хоть и неярко, тепло — хоть и не жарко. К тому же у него болела голова — но не сильно, на адские муки никак не похоже.

Трикс сел и огляделся.

Его окружал молочно-белый туман, в котором едва-едва угадывался чей-то смутный силуэт, не поймешь даже, далеко или близко. Доносились слабые звуки, будто кто-то постукивал пальцами по столу.

— Высшее Божество? — с опаской спросил Трикс.

Наступила тишина. Потом послышался голос:

— Ты что, видишь меня?

— Смутно… — признался Трикс. — А разве вы будете со мной общаться?

— Не говори глупостей, — разозлился неведомый собеседник. — Во-первых, я никакое не Высшее Божество! Во-вторых, я уже несколько лет только и делаю, что с тобой общаюсь!

Трикс на всякий случай замолчал. Некоторое время царила тишина. Потом его собеседник горестно произнес:

— И нужно было этому гнусному Алхазабу ляпнуть про сердце ада! Нет бы отправить тебя умирать в Башню Смерти или Яму Отчаянья, как поступает каждый приличный Темный Властелин. Все было бы просто и понятно! А он — сердце ада, сердце ада… Тоже мне, поэтичный тиран Востока…

— В Башню Смерти я тоже не хочу, — на всякий случай сказал Трикс.

— Да что ты понимаешь! Из Башни Смерти тебя спас бы Радион Щавель. Или ты надел бы волшебный плащ и прошел мимо стражи. Или обнаружил бы там потайной ход наружу… прорыл его вязальной спицей, в конце концов!

— У меня нет плаща и спицы, у меня есть только волшебная сабля… — растерянно ответил Трикс.

— Сабля тоже сойдет, — вздохнул собеседник. — А с сердцем ада получается какая-то ерунда. Не может волшебник по своей воле отправить кого-то в ад. Это не его прерогатива!

— Совершенно с вами согласен! — обрадовался Трикс. — А давайте сделаем так, что он вообще не говорил про сердце ада?

Собеседник на миг задумался. Потом с сожалением сказал:

— Нет, не годится. Акт творения уже состоялся, тому были многочисленные свидетели. Не люблю я править то, что уже создал!

— Так вы Творец? — спросил Трикс.

— Ну… в какой-то мере… — чуть смущенно ответили ему.

— Создатель? — восхитился Трикс.

— В какой-то мере… — продолжал ломаться Творец.

— Высшее Божество?

— Да не богохульствуй ты! — прервал его Творец и Создатель. — Я и так опасно близок к кощунству. А ты вообще ударился головой при падении и тебе мерещится всякая ерунда!

— Правда? — огорчился Трикс.

— Раз я тебе говорю, значит, правда, — отрезал Творец и Создатель. — Ладно… ад мы отринем, в данном случае он не вписывается в историю. Пусть будет… ох, как я не люблю такие фортели!

— Какие? — робко спросил Трикс.

— Такие! Ты знаешь, что самая большая самаршанская пустыня называется Сердце Ада?

— Нет, — признался Трикс и задумался. — Хотя да, оказывается, знаю! Читал в летописях.

— Ну так вот, поскольку в настоящий ад Прозрачный Бог тебя отправить не мог, то ты попал в эту пустыню. Но не радуйся раньше времени, я тебе подыгрывать не стану! Ты попал в ее самую страшную и жаркую часть, где сотни лет не ступала нога человека!

— Но я оттуда выберусь? — уточнил на всякий случай Трикс, уже убедившийся, что Творец и Создатель любит поговорить.

Раздался тяжелый вздох.

— Трикс, ну ты же умный мальчик. Сам подумай — как ты можешь не выбраться? Ты ведь герой!

— Герой?

— Главный герой! Непременно выберешься.

— А как?

— Не скажу.

— А Прозрачного Бога я победю? То есть побежду… а как правильно-то спросить?

— Смогу победить. Не знаю, тут возможны варианты. Все, пока!

— А Тиана меня… — начал было снова Трикс — и очнулся.

Он лежал на горячем песке. Дул сухой жаркий ветер. В небе светили звезды. Голова, которой Трикс ударился при падении о камень, ужасно болела.

— Почудится же такое… — прошептал Трикс. И вскочил, озираясь: — Иен! Гавар! Бамбура! Майхель! Аннет!

Тишина была ему ответом. Он стоял в пустыне, среди каких-то древних, полуразвалившихся и полузанесенных песком строений. Нигде, насколько хватало взгляда, не было ни души — ни верного друга, ни товарищей-комедиантов, ни витаманта, ни феи…

— Я в Сердце Ада! — с ужасом сказал Трикс.

В печальном лунном свете, нежно озаряющем древние руины, Трикс блуждал по засыпанному песком городу. Уснуть он не мог — страх за друзей и ужас от положения, в котором он оказался, прогоняли всякий сон. Остатки зданий вначале внушили ему робкую надежду: вдруг там окажется что-нибудь полезное или хотя бы интересное? Но крыши большинства из них давно обвалились, двери рассохлись и выпали, окна разбились — и даже внутрь уцелевших помещений намело песка. Может быть, где-то под ногами лежали изумительные сокровища (от которых, впрочем, все равно не было бы толку), таинственные магические предметы (от которых, пожалуй, можно было бы ждать беды) и окаменевшие остатки пищи. Но раскопать их все равно было невозможно.

Устав бродить по песку, Трикс уселся, прислонившись к стене, выглядевшей покрепче остальных, и стал размышлять.

Где он оказался?

В пустыне. Очевидно, в той самой пустыне, которую в древних летописях называли Сердцем Ада. Когда-то здесь цвели сады, журчала вода и жили далекие предки самаршанцев. Но что-то случилось, горячие ветра засыпали русла рек, зелень исчезла — и жители откочевали севернее. Кто-то, как предки Прозрачного Бога, остался жить на краю пустыни, смирившись с трудностями и освоив искусство выживания