— Я бы очень не хотел, чтобы мы воевали. Меня попросил один знакомый… дракон. Чтобы я как- нибудь остановил Прозрачного Бога.

Самаршанец не стал ни смеяться, ни выказывать удивления, а кивнул и сказал:

— Это достойно уважения. Я тоже не хочу, чтобы у нас правил Прозрачный Бог, а еще больше — чтобы началась война… Ты попросил моего уважаемого друга Сад ар Тамака свести тебя с влиятельными людьми. Поверь, он достойно выполнил твою просьбу как минимум наполовину. Чего же ты хочешь от меня?

— Я хотел бы встретиться с Великим Визирем. А еще — с султаном.

Сутар кивнул.

— Это разумная, хоть и сложная просьба. Что именно ты хочешь сказать Великому Визирю?

— Что очень опасно дружить с витамантами — даже ради победы над врагом, — волнуясь, объяснил Трикс. — Витаманты говорят, что хотят вечной жизни для всех. Но для этого они вначале всех убьют. Пусть лучше Самаршан попросит союза с королевством…

— Достойный Аблухай не очень-то доверяет Маркелю, — спокойно ответил Сутар. — И скажи честно, мальчик… если войска королевства войдут на наши земли… если мы будем ослаблены войной с Прозрачным Богом… выйдут ли ваши войска обратно?

Трикс пожал плечами и огорченно сказал:

— Я не знаю. Маркель — хороший человек. Но он король, а король не бывает плохим или хорошим, он бывает только королем.

— Ты неглуп. — Сутар кивнул. — Живи ты среди нас, я бы взял тебя в ученики.

— А чем вы занимаетесь? — спросил Трикс.

— Я — придворный шут султана Абнуваса и его визиря Аблухая.

— Шут? — удивился Трикс.

— Да. Ты удивлен, что шут может быть влиятельным человеком при дворе?

— Ну что вы! — Трикс замотал головой. — Я читал, что шут Джико при короле Маркеле Нерешительном пользовался таким влиянием, что король спрашивал у него совета, даже выбирая невесту… И вообще, шут — профессия уважаемая, почетная… Только вы такой… печальный.

— Я же не на работе, — пояснил Сутар. — Тут за день так, знаешь ли, нахихикаешься, что вечером хочется поплакать. Не один шут сгорел на работе, пытаясь смешить людей во время отдыха. Если я прихожу домой, а жена готовит, то я гоню ее с кухни и сам режу лук. А если ужин уже готов, то зову детей и прошу их рассказать все самое ужасное и печальное, что они видели за день. Однажды Аблухай был в большом расстройстве, он проиграл в поэтическом конкурсе, куда послал свои врубайи и казели под чужим именем. Мне пришлось веселить его весь день, с утра до позднего вечера. И тогда мне пришлось пойти к нищим и попросить их рассказать, как они дошли до жизни такой. Я их до полуночи слушал, прежде чем отпустило…

Этот рассказ неожиданно тронул Аннет. Она спорхнула с плеча Трикса и села на руку шута, которую тот ей вежливо подставил.

— Если тебе захочется погрустить, можешь позвать меня. Я расскажу тебе о трудной и горькой жизни маленьких цветочных фей. О том, как безответна может быть их любовь… — Голос Аннет дрогнул. — О том, как коварны бывают некоторые продукты их питания… Об ужасах холодной зимы, когда бедные феи, чьи цветы погибли от мороза, забиваются в мышиные норки… или просятся в человеческие дома, где всю зиму отрабатывают право жить на герани и фиалках, развлекая детей и даже истребляя тараканов…

— Печальная история. — Сутар просветлел лицом. — Я обязательно попрошу тебя о помощи, когда рабочий день будет уж слишком тяжелым.

— Так вы поможете мне встретиться с Великим Визирем? — гнул свое Трикс.

— Да, — кивнул шут.

— А с султаном?

Самаршанец покачал головой.

— Боюсь, что это невозможно.

— Почему? — спросил Трикс.

— Мудрейший Абнувас очень занят государственными делами.

— Но разве то дело, о котором я хочу поговорить… — начал Трикс.

— Я попробую устроить твою аудиенцию с визирем уже завтрашним вечером, — сказал Сутар.

— А когда…

— Это то, чем я могу тебе помочь, — чуть повысил голос Сутар. — И пойми, что никто не поможет тебе большим.

Васаб испуганно посмотрел на Трикса и тот смирился.

— Благодарю тебя, Сутар Бухул.

— Приятно было с тобой поговорить о делах, — кивнул шут. — От долгого разговора даже пересохло мое горло…

Васаб кивнул жене, та неодобрительно поджала губы, но все-таки ушла и вернулась с большим глиняным кувшином, откуда разлила по маленьким пиалам бледно-белую жидкость. Ни Триксу, ни Иену ее не досталось.

— Прости, но у нас не принято наливать арка юношам, — смущенно пояснил Васаб. — Но если ты все-таки хочешь попробовать…

Трикс не захотел. Он слышал, что в Самаршане делают из забродившего молока напиток, который крепче любого вина, но все, кому доводилось его пробовать, отзывались об арка не слишком восторженно. Впрочем, это, наверное, было делом вкуса и привычки — Адрон пил арка радостно и помногу, быстро хмелел и почему-то грустнел. Трикс маялся. Ему хотелось уже пойти спать, но это выглядело бы невежливым.

Наконец распрощался и ушел Сутар — за дверями шута ждали двое слуг. Стал неохотно собираться и Адрон. Почему-то он счел своим долгом еще раз поговорить с Триксом, пообещать ему всяческую поддержку и рассказать про то, что он хочет вернуться в королевство, вот только сомневается, возможно ли питаться едой, которую там выращивают, не убьют ли шутки ради стражники и остались ли под владычеством Маркеля хоть какие-то академии, где он сможет работать. Трикс как мог попытался развеять его опасения, но Адрон, продолжая рассказывать о своих планах вернуться на родину, одновременно качал головой, вздыхал и потирал затылок.

— Странный он какой-то, — сказал Иен, когда они отправились спать. Для Иена в комнатку Трикса притащили набитый соломой матрас и еще одно одеяло. — Если ему тут нравится, то зачем он говорит, что хочет вернуться? А если не нравится, то почему не возвращается?

— Он слишком долго здесь прожил, — сказала Аннет, присев на подсвечник. В глазах ее поблескивали языки пламени. — Когда-то испугался тягот и трудностей, решил пересидеть их в Самаршане. Потом долго и горько пытался устроиться здесь. А если он сейчас вернется, то будет считать, что зря потратил пятнадцать лет своей жизни.

— Но ведь он и впрямь их зря потратил? — спросил Трикс. — Или нет?

Фея тихонько засмеялась.

— Все-таки ты совсем еще глупый мальчишка… Знаешь, иногда мужчина и женщина, прожив вместе много лет, решают расстаться. Они расстаются, находят новую любовь и живут счастливо. Но при этом постоянно повторяют: «Я зря потратил драгоценные годы своей жизни…» Это смешно. Ведь это были хорошие годы. Это была жизнь. И вовсе не факт, что с другим человеком они прожили бы эту жизнь лучше. Можно расстаться, можно сойтись… Можно уехать, можно вернуться… Но только тот и в самом деле теряет кусок своей жизни, кто говорит — «годы были прожиты зря». Жизнь не зря, мальчики. Какая бы они ни была — человек живет не зря… — Аннет вздохнула. — И фея — тоже.

— Нет, я так жить не собираюсь, — твердо сказал Трикс. — Я женюсь на Тиане. И разводиться с ней не буду. И заниматься тем, чем не хочу, не стану. И жить там, где не нравится — тоже. Я так буду жить, чтобы сразу все хорошо получилось.

— Я тоже! — пылко сказал Иен. — Я, может, не сразу понял, кем хочу стать. Я бы магом хотел стать, только способностей нет. Но теперь понял — рыцарство моя стезя! Тем более я уже совсем благородный!

Фея улыбнулась и пожала плечами.