на юг острова, где купались у скалистого берега. В другой раз поехали в горы верхом на ослах, взбираясь по узким тропам вверх, туда, где воздух благоухал ароматами тимьяна и лимонной мяты. Там они перекусили хлебом с сыром, запив все это вином, а поздно вечером поужинали в маленьком ресторанчике. Потом во тьме средиземноморской ночи они брели по узким улочкам домой.

Йорген пребывал в явно приподнятом настроении. На протяжении многих лет он не ощущал себя таким расслабленным и свободным. Он был настроен на шутливый лад, демонстрируя широту своей души, а когда возникали те или иные проблемы – к примеру, во время объезда острова Симон наехал на острые камни, а по возвращении домой растянулся на земле, – был очень терпелив и отзывчив, по-дружески посмеиваясь надо всеми напастями.

«Как же счастливы мы теперь, когда стало очевидно, что мы больше не любим друг друга», – подумала Ивонн.

Симон вышел из воды и сел на лежак в ногах у матери.

– У нас есть что-нибудь попить?

Йорген дал ему купюру, и мальчик побежал в бар, чтобы купить себе какой-нибудь напиток.

– Следует ли нам обо всем ему рассказать? – спросил Йорген.

Ивонн кивнула.

Когда Симон вернулся с бутылкой пепси в руках, отец сказал, что скоро ему придется переехать жить в Лондон, поэтому они не смогут видеться так часто, как прежде. Последняя фраза вызвала у Симона некоторое недоумение. Он перестал пить и вопросительно посмотрел на отца: мальчик и так видел его дома лишь изредка, а в последние месяцы его отец почти совсем не появлялся. Как только Симон услышал, что сможет приезжать к Йоргену каждые третьи выходные месяца и при этом лететь в одиночку на самолете, то очень обрадовался и тут же стал строить планы по поводу того, чем будет там заниматься и что сможет там покупать.

Да, как ни странно, но это был по – настоящему великолепный отдых.

Двух недель в Греции, а потом длинного шведского лета – а в этом году оно было необыкновенно солнечным и теплым – оказалось достаточно, чтобы Ивонн смогла хорошо отдохнуть. Она навела порядок на своем балконе, которым не пользовалась на протяжении многих лет, и купила туда садовую мебель из тикового дерева, а также четырехугольный зонтик от солнца из белоснежного хлопка и бамбука, в тени которого читала и слушала радио.

Когда в конце августа она снова появилась в офисе «Твоего времени», внезапно у нее возникло ощущение, что прошлое осталось позади и она стоит на пороге нового этапа в своей жизни.

То время, когда она под именем Норы Брик работала домработницей у Бернхарда Экберга, казалось ей настолько далеким, что складывалось впечатление, будто этого никогда и не было. Неужели такое возможно, чтобы она, Ивонн Герстранд, преуспевающий консультант в такой узкой области, как управление рабочим временем, востребованный организатор семинаров по повышению квалификации, в трикотажных брюках и растянутом свитере с чужого плеча убирала бы в доме какого-то мужчины? Неужели такое возможно, чтобы она доверила свое стройное, заботливо ухоженное тело этому человеку? И неужели она преодолела столько километров, чтобы встретиться в тюрьме с его женой?

Ивонн подумала о том, что, должно быть, она переживала очень сложный период в своей жизни, возможно, даже некое подобие кризиса среднего возраста. Наскучившая работа, неудавшийся брак – в ней образовалась настоящая пустота. Состояние вакуума – вот подходящее слово, в котором одни предметы могут притягиваться к другим, подобно стеклянному стакану, прилипшему ко рту. Разве она не слышала об этом в чьем-то докладе? А может, это был ее собственный доклад?

Отныне все осталось в прошлом. Сидя в своем очень скромно обставленном офисе, в простом, но при этом очень элегантном льняном костюме, Ивонн вновь превратилась в прежнюю обычно сдержанную и трудолюбивую деловую женщину. Вместе с тем ее преследовало особое ощущение, возникающее у человека, который, пробудившись от ночного кошмара, снова видит себя в своей спальне. И она воскликнула:

– Господи, как же здорово!

В этот самый момент в дверь постучали. Одна из молодых девушек, занимавшихся уборкой письменных столов, выглянула в коридор.

– К тебе пришли, – сказала она.

Поморщив лоб, Ивонн бросила взгляд на календарь. Неужели повестка в суд, о котором она за время отпуска совсем забыла?

В комнату вошла женщина лет пятидесяти с коротко стриженными седыми волосами и обветренным лицом. Не дожидаясь приглашения Ивонн, она села в кресло для посетителей.

– Добрый день, – растерянно произнесла Ивонн.

– Ивонн Герстранд? – спросила женщина. У нее был низкий осипший голос, по всей вероятности, от длительного курения.

Ивонн кивнула.

Гостья представилась именем, которое Ивонн тотчас же забыла, поскольку в следующий момент та добавила:

– Криминальная полиция.

Ивонн испуганно ответила стандартной фразой, которую в подобных обстоятельствах эта женщина наверняка слышала уже тысячу раз:

– А что случилось?

– Я расследую одно дело, – ответила женщина-полицейский. – Ивы, пожалуй, можете мне в этом помочь.

– Охотно, если смогу, – любезно ответила Ивонн.

– Мне бы очень хотелось пообщаться с одной женщиной по имени Нора Брик. Вы ее знаете?

Это имя скользнуло между губ женщины-полицейского стремительно и внезапно, словно укус змеи.

– То есть как? То есть я хотела сказать, как ее зовут?

Женщина-полицейский повторила имя.

– Нет, я никого не знаю с таким именем, – ответила Ивонн.

– У нас есть один подозреваемый. Нора Брик работала у него домработницей. Она может располагать очень ценными сведениями, и нам бы очень хотелось разыскать ее.

Значит, полиция начала новое расследование. Но почему тогда они пришли именно к ней?

И гостья, словно читая мысли Ивонн, протянула ей маленькую карточку. Женщина с удивлением и растерянностью посмотрела на нее. Это была визитная карточка агентства «Твое время» с логотипом в виде капельки росы и ее именем.

– Эту визитную карточку мы обнаружили в бумажнике подозреваемого, – пояснила женщина- полицейский. – К нему она попала от Норы Брик, когда тот принимал ее к себе на работу. Она дала ему эту визитку в качестве рекомендации. Эта женщина утверждала, что работала у вас. Быть может, у вас есть ее адрес или номер телефона?

Ивонн отрицательно покачала головой:

– Сожалею. У меня никогда не было уборщицы по имени Нора Брик.

– Я не занимаюсь расследованием налоговых преступлений, и если эта уборщица официально не числилась у вас, то вам вовсе не стоит беспокоиться по этому поводу. Это дело меня не интересует, – сухо заметила гостья. – Возможно, что ее зовут по-другому, а Нора Брик, по всей видимости, ее ненастоящее имя.

– Вот как?

– Она забыла свое пальто в доме подозреваемого. К его воротнику пришита этикетка с вышитым на ней машинным способом именем Норы Брик. Скорее всего, это торговая марка производителя, и она могла побудить ее взять себе вымышленное имя.

– Но зачем ей потребовалось чужое имя?

– Это нам не известно. Наверное, у нее не было разрешения на работу, и она находилась в нашей стране нелегально.

– Получается, что она не была шведкой, – заключила Ивонн.

– У нее карие глаза и темные волосы. Но в наше время среди шведок встречаются и такие. Вот как вы,