(почти вся Служебная Минея с апреля по июнь, акафисты, последования архиерейского богослужения) осталась в рукописях, судьба которых неизвестна. Переводческая деятельность о. Василия получила одобрение специалиста по литургике профессора Михаила Скабаллановича.«Я переводил богослужение на русский язык для знакомства верующего народа, но не думал, что это так скоро осуществится на практике», — сказал он, приехав из Киева в Нижний Новгород и посетив Ильинскую церковь.

В 1924 году, после того, как жена о. Василия, забрав всех детей (их у о. Василия было шестеро), ушла от него, не выдержав аскетического уклада жизни о. Василия, он принял монашество с именем Феофан. Продолжает служить в Ильинском храме Нижнего Новгорода.

В октябре 1925 году принимает активное участие в дискуссии о языке в работе обновленческого»Собора III», выступает с речью в защиту реформ церковной жизни и, в частности, о введении в практику богослужения русского языка, как самую полезную меру для возвращения в лоно Православной Церкви отступников, сектантов и неверующих. Миссионерская активность о. Феофана не могла не вызвать беспокойства властей и обновленческого епископата. Было принято решение о его смещении и ликвидации общины и начато его осуществление. Приехавший для ревизии епископ Александр (Лавров), побывав на богослужении, отказался участвовать в расправе, в наказание за что был переведен Введенским в Вологду. На смену епископу Александру был прислан митрополит Иерофей Померанцев (постриженник архимандрита Сергия Страгородского), которому также было поручено ликвидировать общину, о чем он при отъезде сказал:«Мне поручено было вас разогнать, но я не мог этого сделать, так как мне понравилось ваше уставное богослужение на русском языке».

Вскоре приехал митрополит Иоанн (Миртов), который быстро договорился с НКВД об образе действий. Отец Василий стал готовиться к аресту и послал письмо Нижегородскому митрополиту, и. о. Местоблюстителя Патриаршего престола Сергию (Страгородскому), в котором приносил покаяние в обновленчестве. Одновременно с этим готовил себе преемника.

После возвращения в патриаршью церковь о. Феофан получил от митрополита Сергия благословение на русскоязычное богослужение с практикуемыми в общине особенностями, при этом было сделано важное дополнение:«Руководствуясь примером покойного Святейшего Патриарха, я не нахожу препятствий к тому, чтобы Преосвященные епархиальные архиереи, если найдут полезным, разрешали иеромонаху Феофану (или другим) то же самое и каждый в своей епархии». Это постановление»О принятии в общение со Св. Церковью и о допущении русского языка в церковном Богослужении»было напечатано в»Журнале Московской Патриархии»№5 за 1931 год.

9 декабря 1931 года после всенощной на Знамение Божией Матери о. Феофан был арестован и в 1932 году сослан в с. Суянки Красновишерского района Пермской области, затем находился в с. Чердынь того же района.

Его преемнику о. Василию Абоимову не дали служить в Ильинском храме, ключи от которого забрали обновленцы. Община разошлась по городским приходам, а священник Василий Абоимов и диакон Иоанн Фролов были направлены в село Пахотный Усад, где с благословения митрополита Сергия служили на русском языке. Вскоре о. Василий Абоимов был арестован.

После окончания срока ссылки в 1934 году о. Феофан, не имея права проживания в десяти крупнейших городах страны (минус 10), прописался во Владимире, но жил в Нижнем Новгороде у своих духовных чад.

В 1935 году о. Феофан арестован в Нижнем Новгороде вместе с митрополитом Евгением (Зерновым), священниками Николаем Македонским и Петром Новосельским за совершение пасхального богослужения 1 мая 1935 года.

4 ноября 1935 года ОСО НКВД СССР осужден по ст. 54 п. 10 УК»за пропаганду контрреваолюционной направленности против мероприятий советской власти»к 3 годам ИТЛ. Направлен в Карлаг.

16 октября 1937 года арестован УНКВД Карагандинской области на том основании, что»отбывая наказание в Карлаге Адаменко В. И., так же как и Романовский Н. А. в составе группы бывших священников участвовал в организации»истинно–православной церкви», в которую, помимо о. Феофана и о. Николая Романовского входил также епископ Елецкий Сергий (Зверев).

На допросах о. Феофан»виновным себя не признал, участие в собраниях и религиозных обрядах не отрицал».

Решением тройки при УНКВД по Карагандинской области от 20 ноября 1937 года иеромонах Феофан (Адаменко) осужден по ст. 58–10–11 и приговорен к высшей мере наказания — расстрелу, который, согласно выписке из акта, приведен в исполнение.

Место погребения не известно.

В октябре 1943 Сергий (Страгородский), незадолго до этого избранный Патриархом всея Руси, направил в Совет по делам православной церкви при Совете Народных Комиссаров СССР ходатайство об амнистии ряда заключённых священнослужителей, которых он»желал привлечь к церковной работе». В приложенном к ходатайству списке значились фамилии 25 архиереев и одного священника — о. Адаменко. В действительности к тому времени из всего списка в живых оставался лишь один человек, остальные были расстреляны или погибли в тюрьмах и лагерях.

Постановлением Президиума Карагандинского областного суда от 28 ноября 1957 года постановление Тройки УНКВД по Карагандинской области от 20 октября 1937 года в отношении иеромонаха Феофана (Адаменко) отменено»за недоказанностью состава преступления».

Память с собором новомучеников.

Молитва при входе в храм. «Возрадовался я, когда сказали мне: пойдем в дом Господень. И я, по множеству милости Твоей, войду в дом Твой, поклонюсь святому храму Твоему в страхе Твоем. Господи, путеводи меня в правде Твоей, ради врагов моих; уровняй предо мною путь Твой, чтобы мне без преткновения прославить одно Божество Отца и Сына я Святого Духа ныне и всегда и во веки веков. Аминь». (Пс. 121; I, 5; 8–9).

Молитва по входе в храм. «Поклоняюсь Тебе, Господу Богу моему, Своею благодатию пребывающему в этом святом храме, особенно же в Пречистых и Животворящих Тайнах; преклоняю колена сердца моего пред Тобою, истинным Христом Спасителем моим. Поклоняюсь и Твоей Пренепорочной Матери, Пречистой Госпоже Деве Марии Богородице, Помощнице, Заступнице, Ходатаице, единственной Надежде и Упованию в спасении моем. Почитаю святого Ангела, служителя Твоего, всегда охраняющего Божественный Твой Алтарь. С любовию лобызаю и всех святых Твоих, изображенных на иконах и мощами почивающих. И молю Тебя, благого Владыку моего: да будут уши Твои всегда внимательны к молитвен» ному голосу людей, молящихся Тебе в этом святом храме; почивших же прихожан его вспомни в небесном Твоем Царстве, прощая все их согрешения, как вечно Благий и Милостивый. Аминь».

Священник, придя в святой храм, надев епитрахиль и став пред Царскими Вратами, возглашает:

«Благословен Бог наш всегда, ныне и непрестанно и во веки веков».

Чтец: «Аминь». «Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе».

«Царь Небесный, Утешитель, Дух истины, вездесущий и весь мир наполняющий, Источник благ и Податель жизни, прийди и вселись в нас; очисти нас от всякой скверны и спаси, Благий, души наши».

«Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Бессмертный помилуй нас». (Трижды).

«Слава Отцу и Сыну и Святому Духу, ныне н всегда и во веки веков. Аминь».

«Пресвятая Троица, помилуй нас; Господи, очисти нас от грехов наших; Владыка, прости беззакония паши; Святый, посети и исцели немощи наши, ради Твоего имени». «Господи, помилуй». (Трижды).

«Слава Отцу и Сыну и Святому Духу ныне и всегда и во веки веков. Аминь».

«Отче наш, сущий на небесах, да святится имя Твое; да приидет Царствие Твое; да будет воля Твоя и на земле, как на небе; хлеб наш насущный дай нам на этот день и прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим: и не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого»(Мф. 6; 9–13).

Священник: «Ибо Твое есть царство, и сила, и слава. Отца и Сына и Святого