еще тот. Да и где мне мыться, время было?

Марина Васильевна быстро освободила меня от повязки и стала внимательно осматривать спину, после чего взяла со стола какой-то большой предмет и стала водить над спиной, изредка касаясь спины. В одном месте мне кольнуло. Заметив, что я дернулся, она спросила.

— Что-то есть?

— Да, колет.

— Здесь? — спросила она убрав предмет, в котором я узнал магнит обратно на стол.

Путем ощупывания, вроде игры «холодно-горячо» она нашла и извлекла осколок, после чего стала чистить рану, и промывать ее. После перевязки и уколов от столбняка, она сняла халат и надев фуражку подхватила несколько листков, вышла, сказав мне перед этим:

— Лежите тут. Я через полчаса вернусь, и устрою вас в стационаре, нужно полное обследование, — после чего выпорхнула наружу.

Лежать мне быстро надоело, выглянув и убедившись что рядом никого нет, я хотел было выбраться наружу и сходить к стоянке самолетов посмотреть на свой, и пообщаться с механиком, как кто-то заслонил собой дверной проем.

В дверях стоял невысокий крепыш, в звании капитана, и с интересом смотрел на меня.

— Так это ты наш новый летчик?

— Я… наверное.

— Капитан Борюсик. Командир БАО. Ну давай на довольствие вставать будем. Документы твои у особиста если что.

Положив на стол несколько бланков, и с удобством устроившись за столом, капитан достал из кармана карандаш, и вопросительно посмотрел на меня.

Вздохнув, я ответил таким же взглядом. Хрена я что понимаю в этих бумажках, пусть спрашивает.

— Так, размер обуви? — начал он спрашивать, и заметив, что я себя обнюхиваю, добавил:

— Банька, вечером будет.

— Сорок второй, — ответил я.

Я быстро выкладывал в ответ на вопросы капитана свои данные, а сам изучающе разглядывал его. Сомнений не было, я его знал.

В параллельном классе учился Лешка Борюсик. Мы скорешились с ним на летной теме. И если я был знаменитой фигурой у нас в школе, все-таки летчик, да и фильмах снимался, то Леха пользовался другой славой. Он был перворазрядником по боксу, в основном из-за фамилии, что бы не смеялись. Так вот прадед у Лехи пропал без вести в первые дни войны, будучи командиром БАО в одном из бомбардировочных полков в районе в Старого Быхова, и такое совпадение мне казалось странным.

Леха перенял эстафету от отца, который тоже искал деда, так что мы пересеклись с ним в одном из архивов, я искал сведенья об заинтересовавших меня летчиков, а он прадеда. И я ему помогал тогда, никаких сведений мы не нашли, но о прадеде я теперь знал многое.

— Извините, а вас не Кириллом Васильевичем зовут? — спросил я у заполнявшего бланки капитана. Вопрос можно было и не задавать, он был копия с выцветшей фотографии, что я видел у Лехи дома.

Оторвавшись от явно нелюбимой для него писанины, он удивленно посмотрел на меня.

— Все правильно, это я и есть, — ответил прадед Лехи.

А вот мне было не так весело от узнавания, потому как я точно знал, что капитан Борюсик служил в совершенно другом полку.

— Ты что меня знаешь? — спросил меня капитан, заметив, что я задумался.

— А? Что? А да… Нет, не знаю просто фотографию видел. Вы там стоите с женой, родителями, и двумя летчиками. Капитаном и лейтенантом.

— Точно это нас в Москве сняли, в тридцать девятом году, — обрадовался капитан.

— Да ваша жена еще младенца держала, — припомнил я.

«Прадед Лехи!» — подумал я.

— Точно у меня же Костик в Москве родился, когда у моих родителей гостила, едва в роддом увезти успели.

— Это да. Но мне сказали, что вы в другом месте служите в Старом Быхове?

— А, это я в другом полку служил. Наш семнадцатый, всего месяц как сформирован, вот и понадергали народу с разных частей. Самолетов дали, и служим, — пояснил капитан.

Вот это новость. Нет, я конечно номера действующих бомбардировочных полков не знаю, но то что перед самой войной было сформировано несколько, был в курсе. И то, что капитана Борюсика перевели в один из них, ни в каких документах не значилось. Да и про семнадцатый полк я не помнил, скорее всего сгорел в первые дни войны, а формировать новый не стали, и такое бывало.

— А откуда ты про меня знаешь?

— Летчик один семьей хвастался, вот в фотоальбоме я вашу фотографию и увидел, он рассказывал про вас, мельком, но я запомнил, память хорошая. Хотя честно говоря вспомнил я вас не сразу.

— Это наверное Львов, или лейтенант Камов.

Я пожал плечами, сказав, что с летчиком знаком лишь мельком, просто поболтали и разбежались.

— А как он выглядел?

Припомнив, как выглядел капитан Львов, погибший двадцать третьего июня во время бомбардировки аэродрома, я достаточно точно описал его.

— Ну точно Сашка Львов, вы когда виделись то?

— Да в сороковом и виделись, он кстати хороший специалист по техники пилотирования.

— Это точно он на своем «ястребке» в небе Испании шестерых свалил.

— Вот и я о том же.

Поболтав о том о сем, капитан пообещал все сделать быстро и вышел, оставив меня в тяжелых раздумьях.

«Параллельный? Да нет, не может быть. Тут все как у нас, никакой разницы нет! Или все-таки?»

Вот за такими мыслями и застала меня военврач Лютикова.

— Больной я же не велела вам двигаться.

— Устал лежать, — ответил я уклончиво, и сел на скамейку.

— Через час будет баня, после вы получите свежее белье, а сейчас я вам покажу вашу кровать в стационаре. До конца лечения вы будете находиться там.

— Хорошо.

Меня без всяких проволочек устроили на койке в соседнем помещении, гордо называемом «стационаре», где было всего четыре койки, и велели ждать бани, за мной пришлют вестового.

После баньки, сделанной бойцами БАО из старой палатки, и печурки, я одел свежее белье, и накинув больничный халат направился обратно в санчасть, как мое внимание привлекла красная ракета, и звуки запускаемых авиационных моторов. Мимо пробегали летчики и члены экипажей, устремляясь к самолетам, некоторые на бегу бросали на меня заинтересованные взгляды.

— Вить, что случилось? — поймал я за рукав «вечного дежурного».

— Срочный вылет. Немцы почти у города, нужно разбомбить переправу, — успел ответить он и побежал куда-то в сторону нескольких спецмашин, стоящих группой под масксетью.

— А я как же? А меня?

Развернувшись и придерживая полы халата, я побежал в штаб.

— Товарищ майор! Почему без меня? — сразу же спросил я.

— Так, боец. Как нужно обращаться к старшему по званию, — нахмурив брови рявкнул седовласый капитан, который склонился над картой.

— Извините. Товарищ майор, разрешите обратиться? — спросил я у Никитина

— Обращайтесь, — хмуро ответил он.

— Почему бомбардировщики вылетают без прикрытия? Я готов к вылету!

— Готов? А вот Лютикова сообщила что ты еще неделю не сможешь летать, раны будут беспокоить.