Поглядев на него как на несмышленое дитя, я стал монотонно перечислять что сейчас произойдет, каждое движение наших и немцев, было передо мной как открытая книга, и я предвидел все что сейчас произойдет.

— Судя по тому, как действуют немцы слетанность пары у них на очень высоком уровне. Такое постигается месяцами усиленных тренировок…

— Да ладно, сейчас наши их… — перебил меня рябой боец, глядя на небо блестевшими от предвкушения глазами.

— У наших шансов нет! — коротко проинформировал я их.

— Сейчас немцы атакуют сверху и собьют ведущего «бомбовоза»… Ну вот он падает… Вот сейчас они атакуют «ишачки». СБ от них никуда не денутся, а вот избавляться от помех они станут сразу. Судя по тому как они атакуют, немцы уже поняли уровень подготовки и собьют самого слабого это левый ведомый… Падает. Вот они уходят в пике и вверх. Сейчас наберут высоту и снова атакуют, уже сверху.

— Слушай да замолчи ты!! И так двух наших сбили, — не выдержал сержант Иванов. Майор Тонин молчал, но бросил на меня какой-то странный взгляд.

— Сейчас собьют второго ведомого и займутся ведущим, но и он долго не продержится. Потом они погоняться за остальными «бомберами», — тихо сказал я.

Бросив на меня быстрый взгляд майор стал смотреть в небо. Я тоже смотрел. Меня интересовало, как действовали немцы в боевой ситуации, все-таки одно дело смотреть на это в старинных кинохрониках и читать мемуары, и одно смотреть живьем.

Бойцы стонали и шевелили руками как будто это они там в кабине последнего истребителя, борешься с немцами, но бой не продолжался долго. Как я и говорил сбив «ишачок» ведущего, немцы немедленно бросились за «бомбовозами» оставив летчика опускаться на парашюте немного в стороне от нас. Пока мы смотрели, довольно далеко начавшийся бой, как-то быстро стал вестись у нас над головой, так что покинув кабину истребителя летчик опускался фактически на нас.

— Быстро. Разведка за ним, — скомандовал Тонин очнувшись после завораживающего просмотра неравного боя.

Как только пяток бойцов во главе с Иванов исчезли в направлении куда относило ветром летчика, Тонин повернулся ко мне, и сказал:

— Папа показал? Научил летать? Хрена!!! А ну давай говори откуда такие подробности знаешь как действуют немцы? — жестко приказал майор.

Бойцы, в основном летчики Тонина, сгрудились вокруг, вопросительно глядя на меня.

— Да что тут такого? — пожал я плечами.

— У нас на аэродроме бала четверка «мессеров». Немцы подарили Союзу. Правда модификации «Е», но все равно. Дали на два месяца, для изучения и составления учебного боя между немецкими и нашими истребителями.

— Что ты этим хочешь сказать? — спросил у меня майор.

— В дивизию поступила новая техника вот ее и решили испытать в учебном бою с «мессершмитами». Так что этих боев я насмотрелся по самое не хочу, там реально искали слабые и сильные стороны немцев. Правда модификации «Е», сейчас у немцев практически отсутствует, они на другую перешли, но все равно действия те же.

— Ясно. Действительно такое может быть, — после некоторых размышлений согласился майор.

— У нас на аэродроме еще «Хеншели» были и «Юнкерсы», — слегка хвастливо приврал я, надо же держать марку.

— Ну, это понятно для чего дивизия же истребительная. Но все равно не помню я полковника Суворова, — сказал Тонин.

— Фамилия моего отца не Суворов, — ответил я лениво.

— Так, подожди-ка но ты же сам говорил что… Хотя, действительно не говорил, — вспомнив, признался майор.

— Тогда кто у тебя отец?

— Полковник, — чуть улыбнувшись, ответил я. Отвечать я не хотел категорически.

— Я помню что полковник. Фамилия какая?

— Не, не скажу. Он и так наверняка всех на уши поднял, так что не хочу чтобы меня в летную школу отправили, попаду в какой-нибудь полк, и пристроюсь там. Покажу себя.

— А Суворов?

— Девичья фамилия бабушки.

На дальнейшие вопросы я стал отвечать односложно и после некоторых попыток разговорить меня, даже рявкнув в приказном порядке ничего он не добился, и так хватит ему информации для размышления.

Еще через полчаса, когда мы отдыхали, прибежали разведчики-спасатели, таща на прицепе летчика.

— Немцы! Цепью идут. Лес прочесывают, — запалено дыша, выкрикнул Иванов.

— Немедленно уходим, — крикнул майор, и обратился к летчику, который никак не мог отдышаться:

— Сто шестнадцатый ИАП?

— Да… товарищ… майор, — в три приема выдохнул лейтенант.

— Понятно. Это вы неподалеку от нас стояли. Я хорошо знаю вашего командира майора Пугачева.

— Я помню вас товарищ майор, вы неделю назад к нам на У-2 прилетали.

— Вот и хорошо что помнишь. Давай в конец строя. Всем внимание. Собираем все силы, и бегом, бегом бежим на восток. Вперед, — скомандовал майор и возглавил нас, пустив вперед сперва разведку.

— Привет, я Сева Суворов, — поздоровался я с летехой.

— Лейтенант Курмышев, — слегка холодно представился он. Видимо никак не мог понять, почему я не представляюсь как положено.

Остальные летчики быстро просветили его на счет меня, не забыв упомянуть мои едкие комментарии в его адрес, в воздушном бою.

С лейтенантом мы быстро нашли общий язык, и дальнейший наш бег шел под жаркие споры, как надо, и как не надо было действовать. Немного позже я рассказал ему что стало со старшим лейтенантом Соломиным из его полка, что вызвало у него шок.

— Я ведь тоже в том бою был, мы тогда семерых потерли. Эдик, он вторым звеном командовал, в третей эскадрилье, — со вздохом сказал лейтенант.

И через три часа под самый вечер мы вышли к небольшому польскому хутору, стоящему в глубине белорусского леса. Поселения нам встречались довольно часто, но мы обходили их, а вот одиночный хуторок заинтересовал майора, и он выслал разведку. Наши животы уже пели голодные рулады, так что мы встретили этот приказ с полным одобрением.

— И все-таки, почему ты думаешь, что я смог бы сбить хотя бы один из мессершмитов, если бы вел бой на горизонталях? — опять запел привычную песню Курмышев.

— Все чисто товарищ майор. Немцев нет, — отрапортовался боец.

Тонин осмотрел в бинокль хутор, и спросил:

— А хозяева?

— Семеро их там. Старик с женой, трое сыновей, молодка и пасынок, — ответил боец.

— Поляки? — влез я в разговор.

— Вроде да. Я точно не слышал, но вреде по-польски говорили, — кивнул мне парень.

— Поляки! — сказал я таким тоном, как будто это грязное ругательство.

Мои рассказы слышали все, так что некоторые кивнули понимающе. Однако Тонин посмотрев на меня, приказал:

— Идем на хутор, может припасами разживемся. Иванов, возьми несколько бойцов, осмотри, что твориться с той стороны хутора. Остальные за мной!

Благодаря тому, что майор отправил в хутор пару бойцов, которые успели познакомится с хозяевами, нас встречали с «хлебом и солью». Вернее без, но все равно с приятными улыбками и радостными глазами.