Колорадо и Калифорнии, но там не было перспектив. Наконец серьезное место нашлось, но какое место: Австралия! Австралия тогда была страной почти что дикой, однако запасы минерального сырья и рудных металлов предвещали ей большое будущее, и английская фирма «Бевик, Морейн и Ко» завела там прииски.
Но время шло, а сколько-нибудь крупных находок золота не обнаруживалось. В дело были вложены большие деньги, нетерпение владельцев нарастало, годилось любое решение, и чья-то рекомендация послать туда никому не известного молодого инженера-геолога из университета Дикого Запада была принята.
Перст судьбы? Возможно. Немало случайностей выпадает на долю почти каждого человека, но далеко не каждый извлекает из слепого случая фантастический выигрыш. Герберт Гувер не упустил свой шанс.
Из порта Брисбейн на востоке Австралии Герберт в несколько недель добрался до цели, преодолев тысячи миль на верблюдах, в повозках, испытав дневной жар и ночной холод, голод и жажду. И — усилия вознаграждены, промышленное золото найдено! Восторгу «Бевика, Морейна и Ко» не было предела: Гувер назначается главным инженером прииска с годовым окладом 7,5 тыс. долларов — огромным по тому времени.
Прииск успешно работал, добыча золота возрастала — но ведь на краю Земли! Берти и Лу неустанно писали друг другу, но могут ли письма быть заменой… Тут лондонские владельцы предлагают Гуверу переехать в Китай с почти удвоенным окладом — видимо, талант Гувера-инженера произвел на них сильное впечатление. Немедленно посылаются две телеграммы: в Лондон, с согласием, в Пало Алто, с одной фразой: «Will you marry me?» От Лондона ответа не требовалось, из Пало Алто пришел короткий ответ: «Yes».
Почти три года назад Герберт уехал из Америки и теперь обратной дорогой — через Брисбейн, Цейлон, Суэц, Лондон, Нью-Йорк — возвратился в Калифорнию. 10 февраля 1899 года состоялась свадьба.
В начале марта молодожены прибыли в Китай. Но едва они успели там обосноваться, осмотреть достопримечательности, как в стране началось боксерское восстание. В этих условиях иностранным концессиям пришлось свою деятельность свернуть. Хозяева компании отзывают Гувера в Лондон и предлагают ему стать совладельцем фирмы.
Офис четвертого партнера компании почти всегда пуст. Его хозяин колесит по миру. Индия, Новая Зеландия, Австралия, Гавайские острова, Франция, Египет, Россия, Цейлон, «далее — везде». И почти всюду его сопровождает жена, а иногда и дети, Герберт-младший и Аллан. Морские переезды Герберт-старший заполняет работой со своими помощниками, изучает геологические карты района, базы данных, условия. К моменту своего появления на новом месторождении он знает о нем все, быть может, больше, чем местные инженеры.
В 1908 году Гувер продает пай в компании и открывает свое дело. К началу войны фирма имела отделения в Нью-Йорке, Сан-Франциско, Петербурге, Париже и Мандалае (Бирма), в ней работали 25 тысяч инженеров, клерков и рабочих, разведка и добыча велись по всему миру. Ее операции простираются от Клондайка до рудников Урала. Ее рабочие добывают золото в Трансваале, ищут бирюзу на Синае, качают нефть под Майкопом, инженеры организуют исследования в Малайе, Перу и Тринидаде.
Гувер часто бывает в Америке, читает лекции в горной школе Колумбийского университета и на геологическом отделении Стэнфорда. Издает лекции под названием «Принципы горного дела»; на долгое время «Принципы» стали базовым учебником геологии. Интеллектуальная любознательность повлекла его к совершенно необычному для инженера предприятию: вместе с Лу он перевел «De Re Metallica», классический труд немецкого ученого позднего Средневековья Георгиуса Агриколы (псевдоним Георга Бауэра) — первое систематическое руководство по минералогии. Перевод был опубликован в 1912 году. Гувер не пожалел расходов: фолиант был напечатан на бумаге, подобной бумаге шестнадцатого столетия, на которой увидело свет первое издание. Почти половину трехтысячного тиража Гувер раздарил инженерам-геологам, которых знал, и университетам.
По правилу средневековых ученых, Агрикола цитировал древних. Гуверу бросилась в глаза римская сентенция: «Почему, о боги, так жаждет человек взращивать богатство? Когда уже нет меры ему. Когда уже перестал помогать друзьям и собирать урожай благодарности». Изречение запало в душу оттого, видно, что стала надоедать ежедневная гонка, — она отнимала слишком много душевных сил. Всплыло другое — сызмала впитанная заповедь квакеров: помоги людям.
В конце того же, 1912 года Гувер становится попечителем своей альма-матер — Стэнфордского университета. (Этот пост он сохранял за собой до самой смерти, более 50 лет.) «В первые 10 дней он внес столько идей, сколько мы не слышали за 10 лет», — вспоминал потом президент университета. Гувер предложил широкую программу строительства — библиотеки, госпитали, гимназии — и реализовал ее, пожертвовав университету — без всякой огласки! — 100 тыс. долларов. И два года спустя, также по велению чувства, он кинулся спасать, давать деньги, отправлять домой людей, попавших в круговерть войны, забыв о своем бизнесе, оставив его на помощников.
Акция спасения соотечественников имела еще одну, важную для Гувера сторону. Это был первый опыт частной инициативы в разрешении человеческих проблем большого масштаба. Для Гувера стало непреложной истиной, что частная благотворительная деятельность способна разрешить любой гуманитарный кризис без привлечения государственных пружин, притом с лучшим результатом и меньшими затратами.
Отплыл в Америку последний американский турист, отправилась домой Лу с детьми, и Гувер решил, что и ему пора навестить родину. Но он не уехал вместе с семьей, что-то удерживало его, словно какое-то предчувствие. Подождав несколько дней, он все-таки купил билет на лайнер «Лузитания» на 18 октября.
Но 17 октября в лондонской резиденции Гувера зазвонил телефон. На сей раз это был посол Пейдж.
— Ситуация в Бельгии становится катастрофической, — сказал посол, — германские армии разрушили всю инфраструктуру страны, разбиты фабрики, уничтожены фермы. Британцы установили блокаду Германии, но голод наступает на Бельгию, ведь семьдесят процентов необходимого продовольствия страна импортировала. Президент Вильсон восхищен вашими недавними действиями, и по его поручению государственный секретарь Брайан обращается к вам с просьбой помочь бельгийцам. Правительство апеллирует к вам еще и потому, что не может даже косвенно оказаться втянутым в европейский конфликт, но обещает вам всяческую поддержку.
Посол Пейдж бил наверняка, он знал, что Гувер не может не согласиться. Но тяжесть, которую он взваливал на плечи Гувера, была невероятной. Элементарный расчет показывал, что потребуются миллионы долларов в неделю, десятки тысяч тонн продовольствия, понадобится целый флот грузовых судов, которым предстоит пройти сквозь строй враждующих эскадр, разгружаться в Голландии, по каналам перевозить грузы в Бельгию и еще быть уверенным в том, что продукты достанутся тому, кому следует. Понятны колебания Гувера. Взять на себя ответственность за существование целого народа! Какая моральная ноша! Грандиозная работа по спасению девяти миллионов человек потребует от него всех сил, всех сил без остатка. Оставить надолго, быть может совсем, дело, которое любил, которому отдано двадцать лет, которое сейчас, в момент возрастающего спроса на рудные ископаемые, принесет ему баснословные прибыли?! Промучившись несколько бессонных ночей, Гувер решился. По свидетельству его друга и биографа Уильяма Ирвина, гостившего у него в это время: «Let the fortune go to hell!» («Пусть богатство идет к черту!») — воскликнул он в одно из утр. Может быть, такой в точности фразы и не было сказано, — но по последствиям она куда человечней другой легендарной фразы: «Жребий брошен!»
В тот же день Гувер сообщил Пейджу, что принимает миссию. Ему должно принадлежать абсолютное и полное руководство Комиссией при совершенном невмешательстве официальных лиц. Он не будет брать никакой платы за свою работу, на этих же условиях будет приглашать главных менеджеров своего комитета — Комиссии помощи Бельгии (Comission for Relief in Belgium, CRB), но персонал среднего и низшего уровней будет получать заработную плату. (Кстати сказать, на всех последующих постах, на должностях министра торговли и президента США, Гувер перечислял полагающийся ему оклад в благотворительные фонды.) Разумеется, посол согласился, объявив от имени всех государственных чиновников, обязательство не вмешиваться в дела Комиссии.
