накапливались ошибки и через неделю счислимое метоположение имело мало общего с реальным. В такой ситуации земля могла появиться в любой момент, днём или ночью, и только постояннаая вахта вперёдсмотрящих или удачное измерение глубины лотом позволяли избежать столкновения.

Потом, в восемнадцатом веке появился секстант, удивительный инструмент, достаточно компактный и простой, чтобы использовать на качающейся палубе лодки, и достаточно точный, чтобы измерять высоту солнца над горизонтом. Замер высоты светила, точные часы, инструкция, таблицы, немного сложения и вычитания. И на карте появляется линия положения. Это ещё не точка, но несколько линий, определённых с интервалом в несколько часов, одна утром, одна в полдень и одна после обеда, давали окончательную точку, сошибкой в несколько миль.

Прошло более двух с половиной веков, но секстант в своей основе мало изменился, и все эти годы являлся единственным доступным методом определения. И адмиралы в галунах, на военных кораблях, и капитаны коммерческих трансатлантиков и малые яхты, вроде наших, все пользовались секстантом. Мы тоже, в течении трёх лет первой кругосветки с 1988, по 1991 совершалиежедневный ритуал замера высоты и расчётов в каюте. Наносили линии положения острозаточенным карандашом, получая результат неизвестной точности.

Потом появился GPS.

Никаких больше линий и расчётов, никаких сомнений когда суша становится близко, когда не видно солнца, когда темно. Благодаря GPS положение лодки визуализируется и записывается непрерывно с ошибкой в несколько метров и достаточно взглянуть на инструмент, чтобы знать где находишся.

Значит больше никаких проблем?

Конечно. Но где-то в дальнем уголке сознания нужно держать мысль о том, что GPS, это электронный прибор, и как таковой подвержен поломкам, неполадкам, коррозии и различным капризам. К тому же его работа зависит от работы электрооборудования. И что делать, если посреди перехода GPS прикажет долго жить и мы окажемся в той же ситуации что и Колумб, то есть будем идти в направлении загадочной земли, не имея представления о том где находимся? Для такого случая многие держат на борту запасной GPS, маленький, портативный, с питанием от батарей, чтобы не зависеть от бортового электрооборудования, хранящийся в герметичном, хорошо защищённом контейнере. Другие держат секстант, и мы тоже были среди них, пока в один прекрасный день GPS не сломался на самом деле. Экран вдруг погас и прибор стал издавать резкий звук, который прекращался лишь при выключении питания. Мы находились в Тихом океане между Вануату и Фиджи и шли в лавировку. Волны четырёхметровой высоты, сильный ветер и прочие прелести. И тут мы поняли, что возобновить работу с секстантом после перерыва во много лет не самое простое дело. Оказалось, что делать замеры балансируя на мокрой палубе при качке и брызгах очень трудно, что когда делаешь расчёты в каюте, накатывет тошнота, что цифры в астрономических таблицах очень мелкие и их легко спутать, расчёты слишком длинные и солнце не всегда видно, так как часто прячется за тучи, что наше зрение уже не такое как раньше и получающяяся в итоге точка очень приблизительна. Конечно, мы испытали сполна волшебство этого античного действа. После многих лет беспроблемных, ставших уже банальными, подходов к суше, мы снова испытали ужас и возбуждение от её приближения, когда земля ещё не видна и ждёшь её появления, надеясь что рассчёты верны, когда нужно распознать острова и мысы по их виду, чтобы определиться с какой стороны правильно подойти.

В конце концов всё обошлось и мы сумели через пятьсот миль выйти точно к passe лагуны Лаутока. Но с точки зрениябезопасности, всё таки нужен второй GPS. Если к тому же есть ещё и секстант, тем лучше, потому что сеть GPS не гарантирована на сто процентов и в случае войн или катастроф может быть закодирована, возможно даже частично, как случилось во время войны в заливе, когда сигнал в зоне Красного моря могли принимать только американские военные корабли и самолёты.

Замер высоты спомощью секстанта обрабатывается для вычисления линии положения. Для этого ещё необходимы, кроме конечно точных часов для засекания времени, астрономические таблицы, которые меняются каждый год, и таблицы прямых расчётов, для широт в которых проходит плавание. Последние всегда одинаковы.

Даже с точки зрения управления лодкой океанские переходы проще чем кажется. Если время выбрано правильно, многогие дни и недели плавание проходит при постоянных и попутных ветрах. Не нужно крутить поворотов. Иногда ветер усиливается и приходится убавлять парусность, иногда ослабевает, и нужно добавить парусины, но часто бывает что не нужно ничего трогать, лодка много дней подряд идёт сама, всё время с постояннойскоростью по всё время одинаковому морю. Даже тонкая регулировка парусов уже не имеет большого значения. Потянуть шкот на несколько милиметров, чтобы выиграть одну десятую узла, это мало что меняет на длинном переходе, и через некоторое время на это уже не смотришь. И забываешь все эти рассуждения об ортодромии и локсодромии, которые казались такими важными когда учились на курсах. На самом деле это всё результат недоразумения. Люди преподающие на курсах и принимающие экзамены в капитанерии, капитаны или экс капитаны судов, которые ни разу не переходили через океан под парусом.

Для судна, которое устанавливает курс ещё до выхода и при помощи автопилота идёт по строго определённому маршруту, расчёт ортодромии может иметь значение. Экономится время, расстояние и топливо. Для парусной яхты слишком много факторов влияют на выбор курса, и они меняются во время перехода, неизбежно уводя её от этой теоретической дуги большого круга.

Пример? Переход через Атлантику с Канар на Карибы. Самый короткий маршрут был бы по курсу Вест-Зюйд-Вест. Но через несколько дней есть риск попасть и застрять в штилевой зоне Саргассова моря. Поэтому парусные яхты сначала идут на Зюйд-Зюйд-Вест до широты Зелёного Мыса, где пассат более стабильный, и только потом поворачивают на запад. Такоймаршрут длиннее на 250 миль, но короче по времени. И даже после поворота на запад, когда идёшь напрямую к цели, ортодромия, предполагающая изменение магнитного курса на несколько градусов каждый день, это последнее о чём думается. Если ветер заходит строго в корму, немного приводятся, даже ценой отклонения от генерального курса, потому что так лодка идёт быстрее и меньше риск самопроизвольного поворота через фордевинд. Если ветер усиливается, уваливаются, чтобы меньше чувствовалась волна, если усиливается слишком, пробуют подняться на несколько градусов по широте, может быть там будет более спокойно, и так далее Все эти вещи не преподают на курсах, им учишься по дороге или в портах, болтая с экипажами других лодок.

Некоторое время назад для переходов через океан было модно ставить двойные стаксели. Два стакселя поднимались на двух штагах, специально установленных для этого, или на одном, защёлкивая раксы поочерёдно, и ставились бабочкой на двух спинакер-гиках. С двойными стакселями можно было идти в полный фордевинд убрав грот и теоретически можно было обойтись даже без ветрового рулевого. Сегодня, когда все лодки оснащены закруткой, мода кажется прошла и лодки совершают переходы как обычно, под гротом и стакселем, без какой либоспециальной оснастки. Что же должно быть специальным, так это постоянное, преувеличенное, почти маниакальное внимание к трению парусов и шкотов о ванты, краспицы и леера. При фордевинде грот полностью растравливается вперёд и опирается о ванты. Если бы он просто опирался, не случилось бы ничего страшного, но движение на волнах, деформациии при порывах ветра, качание гика, всё это приводит к тому, что парусина трётся о металл, и если не быть осторожными, за короткое время может протереться. Чтобы этого избежать, до выхода нужно проконтроллировать все ванты и краспицы, устраняя все выступающие точки, и обмотать точки контакта кожей, пластиком, парусиной или просто шнуром. То же самое применительно к стакселю который трётся о носовой релинг или леера и к шкотам стакселя, проходящим возле леерных стоек.