Сразу за оградой начинался березовый лес. У ворот нас остановил охранник: проезд на территорию больницы был разрешен только по пропускам.

– А в порядке исключения? – поинтересовалась Наталья, многозначительно окинув взглядом выезжающий из ворот джип.

– А в порядке исключения только спецтранспорт, – нагло ответил охранник, тоже многозначительно посмотрев на нашу «Ставриду». – Ржавчина! – ухмыльнулся он, кивнув головой на пороги.

– А, ерунда, – отмахнулась я. – Моль съела, – и взяла «врача-психотерапевта» под руку. – Пойдем, дорогая, худеть надо.

– Береги ворота, боец! – задушевно добавила Наташка. – Будут увольнять, с собой заберешь.

И мы направились в главный корпус.

В больнице царила сонная тишина. Окно справочной было наглухо закрыто, дверь в отделение – тоже. Мы ухитрились попасть в часы послеобеденного отдыха пациентов и персонала. Долго искали другой вход, нашли случайно. Из него вышла пожилая санитарка с жестяным ведром, на котором красной краской было намалевано «ХО».

– На фига ж она вылезла со своим пустым «ХО», – процедила сквозь зубы Наталья. – Теперь пути не будет!

Так оно и вышло. Следом выкатилась каракатица в зеленом хирургическом прикиде и визгливо заверещала:

– Почему режим нарушаете, больные? Из какого отделения? Кто вас выпустил?

– Да нас, собственно, еще и не впустили, – предприняла я попытку оправдаться.

– Не впустили, так идите в приемный покой! Ивановна! – крикнула она санитарке. – Проследи, чтобы дверь была закрыта! – И скрылась с глаз.

– Замок Иф, блин! – всплеснула руками Наташка.

Решительно дернув меня за руку, поволокла к санитарке, обреченно тащившейся с ведром в никуда. У ворот раздалась сирена «скорой помощи». Мы невольно отвлеклись, а когда обернулись назад – санитарка как сквозь землю провалилась. «Скорая» миновала главный вход и покатила куда-то за угол. Мы рванулись за ней. По пути еще раз забежали в главный корпус. На наше счастье, окно справочной было открыто, и Наташка, подлетев к нему, даже успела вякнуть:

– Скажите…

– Больница закрыта на карантин. Приема нет. Передачи в часы приема, – послышался чей-то суровый голос с металлической примесью, и окно с грохотом шлепнулось вниз.

– У вас здесь вообще администрация есть?! – завопила подруга.

Ее голос эхом отозвался в коридоре.

Окошко приоткрылось, оттуда показалась хорошенькая смешливая мордашка. Пухлые губы растянулись в улыбке.

– Вы че орете-то?

– Ниче, – автоматически ответила Наташка. – Главврач нужен, а попасть к нему не можем.

– А-а-а! Вы тоже с жалобой?

– С какой жалобой? – искренне удивились мы.

– Как – с какой? На хирургию, конечно.

– Да нет. Мы по техническим вопросам, – пояснила я.

– По техническим? Ну тогда Маргарита Артемьевна примет. А так она в гинекологии прячется. У нас в хирургии синегнойка обнаружена. Жуть! Трое оперированных в реанимации. Родственники и бандиты обещают больницу спалить. Вместе с персоналом. – Девчушка опять прыснула.

– Лапуль, – прервала ее веселье Наталья, – подскажи нам, как туда пройти?

– А я вам сейчас дверь открою, – прошептала она. – Пока охранники дрыхнут.

Через несколько секунд медсестричка с улыбкой впустила нас в коридор. Честное слово, у нее даже волосы искрились смехом. Такая солнечная девочка! Ей бы на регистрации браков работать.

– Сейчас прямо и налево. И по лестнице на второй этаж. Дверь в отделение закрыта. – Девчушка опять засмеялась. – Там всегда закрывают – девчонки на свидание бегают. Вы позвоните, откроют. Если что – вниз спуститесь, в подвал. Я там работаю, – тихо объяснила она, опять закрывая на ключ входную дверь.

– В морге? – ужаснулась Наталья.

– Почему в морге? – совсем развеселилась сестричка. – Ой, не могу! Морг с другого конца. Туда так просто не устроишься. Работы мало, а деньги хорошие. Вот патологоанатом и зашибает. Один раз на стеллаже уснул, а санитарка тетя Дуся свет выключила и дверь закрыла. Ох он и матюгался! А так там хорошо. Особенно в жару. Выходить не хочется… А я работаю в лаборатории. Лаборанткой. Мы там с Любкой, как дети подземелья. – Она прыснула в кулачок. – Зато у нас просторно и вентиляция хорошая. Вы только не говорите, что я вам дверь открыла…

На второй этаж вела добротная деревянная лестница с широкими ступеньками, которые даже не скрипели. Дверь действительно была закрыта, и открывать нам никто не спешил несмотря на то, что я дважды нажала на кнопку звонка. Собралась нажать и в третий, но тут за дверью послышались легкие шаги, звонкий голос сказал: «Не трезвоньте, больных перебудите», – и перед глазами предстала молодая особа в белом форменном одеянии, ожидающая разъяснений по поводу нашего визита. Я, вроде как случайно, толкнула Наташку локтем – она же все-таки «врач-психотерапевт» и прочая, прочая… Ей легче договориться с почти коллегой. Подруга включилась с полоборота.

– Здравствуйте, – с достоинством произнесла она. – Мы из Москвы. Фирма «Электра-плюс».

В лице молодой особы не произошло ровным счетом никакого изменения. Казалось, оно застыло на века.

– Мы проводили у вас монтаж оборудования, и возникли кое-какие дополнительные вопросы. Словом, нам нужна Маргарита Артемьевна.

– Прямо по коридору, десятый кабинет, – объявила врач и, не отпуская ручки двери, шагнула в сторону.

Десятый кабинет имел название «Ординаторская». Дверь была полуоткрыта, и Наташка первая заглянула в помещение.

– Разрешите?

Не дожидаясь ответа, она шагнула внутрь. Следом семенила я. За столом сидела женщина в накрахмаленном халате такого белого цвета, что хотелось зажмурить глаза. Черты лица рассмотреть не удалось – в окно били солнечные лучи, создававшие ореол вокруг головы. Кроме того, женщина маленькими глоточками пила что-то из керамической лоханки, именуемой, наверное, чашкой, и она загораживала половину лица.

– Чаю хотите? – спросила Маргарита Артемьевна из-под чашки. – С тортом… – продолжила она испытание, поняв, что чаем нас не соблазнишь.

Мы мужественно отказались.

– Ну тогда просто садитесь. Если солнце мешает, можно стулья передвинуть. Я просто люблю, когда солнечно, не хотелось бы шторы закрывать.

Литровая лоханка заняла место на белой салфетке стола, а мы загремели стульями.

– Слушаю вас. – Голос главврача звучал приветливо. – Надя, закрой дверь, у меня посетители, – так же приветливо сказала она медсестре, сунувшейся было в кабинет. – Попозже все с тобой обсудим.

Мы наконец-то получили возможность рассмотреть Маргариту Артемьевну. Ничего особенного. Женщина как женщина. Очень похожа на «дитя подземелья», впустившее нас в больницу. Такие же пушистые светлые волосы, мягкие черты лица и задорная улыбка. Скорее всего, они родственницы. Ей, наверное, под сорок. На змею она совсем не походила. Это Наташкин шеф Павел Петрович загнул. Я поймала себя на том, что сижу и улыбаюсь. Наташка что-то искала в своей сумочке. Пауза грозила затянуться. Следовало с чего-то начинать разговор. И чем больше я это понимала, тем сильнее моя улыбка походила на идиотскую. Я легонько толкнула подругу ногой. Она взбрыкнула и ответила мне тем же.

– Мы не будем вам врать, – вырвалось у меня, и я с ужасом поняла, что сейчас провалю всю операцию.

– И не надо, – легко согласилась Маргарита Артемьевна, убеждая улыбкой, что змея из нее при всем