— И призраков тоже? — негромко спросил Эртан.

— И призраков тоже, — кивнул Сфайрат. — Драконье пламя властно даже над ними. Я ж говорил об этом, ты забыл?

— Нет, пап, как бы я мог? — потупился паренёк.

— Какое заклятие придаёт нашему огню соответствующую способность?..

Улыбаясь, Клара слушала своих драконов. Аэсоннэ опять попыталась выскочить вперёд братца, получила шутливый тычок и немедля огрела Эртана подвернувшейся под руку подушкой.

— Стоп, стоп, только битвы драконов мне тут и не хватает, прямо в гостиной! — рыкнул Сфайрат. — Клара, возьми с собой Чаргоса. В случае чего я тут справлюсь с младшими. Чаргос, следи в оба за мамой. Отвечаешь за неё головой!

— Хорошо, дорогой, — кивнула чародейка. Она не сомневалась, что справится и сама, но… Сфайрат прав — старшему пора становиться драконом. За маминой юбкой прячась, ничему не научишься.

— Я тебя донесу, мам! Куда скажешь! Перекинусь и донесу!

— Ага, а о достославном господине Гойлзе все уже забыли? — фыркнула Клара. — Нет уж, Чар, если пойдёшь со мной, будешь делать, как я говорю. Кто из нас был Боевым Магом, ты или я?

Подростки никогда не перестанут бросать нам вызов, точно так же, как и мы сами бросали вызов в своё время, подумала про себя Клара, невольно улыбаясь воспоминаниям.

— Хорошо, мам. Конечно, мам, — с напускным послушанием закивал Чаргос. Клара погрозила ему пальцем.

— Ты возьмёшь его след, Клара?

Чародейка покачала головой.

— Нет, Сфай. Он для этого слишком умён и хитёр. Придётся искать по старинке, обшаривая чащи. Вот тут-то Чаргос и пригодится.

— Про господина Гойлза забывать тоже нельзя, — кивнул дракон. — Он ведь вернётся.

— Можно, я его поджарю?! — кровожадно предложила Аэсоннэ.

— Поджарит она! — прикрикнула Клара. — Хвост себе не поджарь, воительница!..

— Убийство — это крайность, — Сфайрат положил руку на тонкое плечо дочери. — Мы не знаем, кто стоит за Гойлзом. Так что пусть живёт. Иные враги куда опаснее мёртвыми, чем живыми.

— Выходим завтра поутру, Чар, — поднялась Клара. — Соберись.

— Соберусь, — кивнул старший сын.

— А я на заре зайду к отцу Фруммино.

— Тогда всем спать! — распорядился Сфайрат. — Сонэ, Эрри — как маму проводим, вместе со мной пойдёте на погост.

— А Зоська, пап?

— С собой возьмём. Пусть привыкает. Цветы для фрейлины Иссор пусть соберёт…

Наутро вся семья отправилась провожать Клару и Чаргоса. Одетые по-походному мать и сын прошли через всё село, провожаемые удивлёнными взглядами: чародейка, «вспомнив молодость», вытащила из-под спуда кожаные штаны и такую же куртку — испытанное облачение Боевого Мага Долины.

Вот только гильдейского знака она больше не носила…

Патер Фруммино вставал рано, как и полагалось доброму слуге Спасителя. Праведные дела лучше всего творятся при свете дневном, как сказано в Писании. Толстый и лысый, несмотря на невеликие свои годы, патер возился на церковном дворе, уже в полном облачении для утренней службы.

Клара быстро сотворила знак Спасителя, Чаргос последовал её примеру. Настоящей прихожанкой она не была, так, заходила время от времени, чтобы не слишком уж выбиваться из среды односельчан. Инквизиция, Орден Святого Дела, в столь дальние края не совался, истребителям ересей и всяческих малефиков хватало работы в больших городах.

— Госпожа Клара! И ты, Чаргос! Доброе утро, утро доброе вам! — заулыбался патер. — Благослови Спаситель вас и всё семейство! Все ли здоровы, все ль благополучны?

— И вам доброе утро, отец Фруммино.

— Отправляетесь куда-то, госпожа Клара? И сына с собой берёте? Неужто в самую столицу, в Веллен? Но отчего ж тогда так налегке?

— Мы не в столицу, патер, — понизила голос Клара. — Но это неважно. Нужна ваша помощь, отец, потому что…

— Сохрани и помилуй нас сила Спасителева! — побледнел толстый священник, едва Клара растолковала ему, в чём дело. — За грехи карает нас Он, дабы исправить заблудших и на путь истинный наставить!..

— Отец Фруммино, если вы не сделаете, о чём я говорю, то никого не останется исправляться и на путь истинный выходить. Понимаете?

— Понимаю, всё понимаю, госпожа Клара! — простонал несчастный патер. — Ох, ох, горе-то какое…

— Если поторопитесь, сделаете это прямо сейчас, то опасности никакой нет. Под ярким солнцем, да при имени Спасителевом…

Последнее, строго говоря, было тут ни при чём, но трясущегося от ужаса бедолагу требовалось ободрить.

— А вы, госпожа Клара? Вы неужто не поможете? Вы ж могучая чаровница… волшедейка… тьфу, пропасть, слова аж путаются!

Клара и Чаргос переглянулись. Сын едва заметно кивнул.

— Хорошо, патер. Я помогу. Мы вас не оставим в случае чего. Только я ведь не чародейка какая, ну, из тех, гильдейских…

— Вы, госпожа Клара, их всех за пояс заткнёте и тройным узлом завяжете, — патер дрожал мелкой дрожью, но уверенности в голосе не убавилось. — Думаете, никто не видел, как до вас все эти волшебники ходили, да ничего не выходили?

— Спасибо на добром слове, патер, а только всё равно вам придётся словом Спасителя погост запечатывать. Есть у вас такое?

— Как не быть. — Отец Фруммино тяжело вздохнул, потуже подтянув церемониальное вервие, заменявшее пояс. — Молитвословие от нежити бродящей, отпорный круг… поторопимся! А уж народу нашему я ни слова не скажу, покойны будьте.

— И, патер, ещё одно…

— И за упокой невинно убиенной Иссор помолюсь, — вздохнул священник.

— Не такой уж невинно…

— Как можно, госпожа Клара! За прелюбодеяние-то — ну самое большее высечь девчонку да отослать с глаз долой, а не в мешке с моста! Бррр, страх да ужас, прегрешение великое!

…При свете дня старый погост казался тихим и умиротворённым. Однако вывороченные могильные плиты, груды земли подле разрытых ям никуда не делись и не исчезли. Тем не менее всё оставалось тихо, мирно и пусто. Сфайрат, как и обещал, явился с младшими; некоторое время бродил по заросшим травой дорожкам, пока не остановился подле старого покосившегося камня, островерхой невысокой стелы, где едва читались сглаженные водой и ветром неглубоко высеченные буквы старой вязью: «Иссор».

Иссор — и больше ничего.

Оробевшая Зося осторожно опустила на могильный камень букет жёлтых первоцветов — и Кларе почудился лёгкий, наилегчайший и едва различимый вздох где-то совсем рядом.

Она не оглянулась. Быть может, призрак несчастной фрейлины и в самом деле пребывает где-то