Минут через двадцать я была дома – о блаженство! – и вытиралась после душа полотенцем, вдыхая запах ромашкового шампуня.

Затем напялила свою любимую голубую фланелевую пижаму, включила плейер с Элом Грином и с хрустом свернула пробку на пиве. А потом сделала длинный, такой длинный глоток из янтарной бутылки, что у меня самой, наверное, горлышко заиндевело.

Любимый мой рецепт аппетитно булькал в кастрюльке, и я, пожалуй, была готова признать, что где-то процентов на пятьдесят стала уже походить на человека (впервые задень!), как тут задребезжал дверной звонок.

– Кто там?! – выкрикнула я в домофон и в ответ услышала знакомый голос:

– Линдси, это я! Впусти, а?

Нажав кнопку, я открыла замок для Юки и, пока она поднималась, успела накрыть стол на двоих и выставить подходящую под пиво посуду.

Подруга ввалилась минуту спустя, сопя и отдуваясь, как паровозик из мультфильма.

– О-о, а ничего, мне нравится, – заметила я, разглядывая ее хохолок с вкраплениями платиновых прядей. Пару дней назад он был ярко-алым.

– Уже второй положительный отзыв, – сказала Юки, падая в кресло. – Мама посмотрела-посмотрела, а потом и говорит: «Ты прямо как стюардесса!» – Юки рассмеялась. – Ее личная несбыточная мечта!.. Слушай, а чем так вкусно пахнет?

– Овощное рагу с мясом! – гордо сообщила я. – В моем личном стиле. Нет-нет, не спорь! Хватит на двоих и еще останется.

– Спорить?! Да ты и не представляешь, как я старалась подгадать время своего необъявленного визита!

Мы рассмеялись, чокнулись пивными кружками и хором провозгласили: «За наше здоровье!» Потом я разложила свое коронное блюдо по тарелкам. Поначалу очень тянуло, прямо-таки подмывало поплакаться в жилетку Юки, однако, несмотря на все самокопание, я так и не нашла стоящей причины жаловаться на судьбу. Вот чудеса!

По ходу уничтожения коробки божественного мороженого с шоколадными стружками Юки доложила, как идут дела у ее матери.

– Врачи беспокоились, потому что в ее возрасте неврологический инсульт бывает редко, – сказала она, отпивая из чашечки ароматный напиток. – Но сегодня все процедуры закончились, и ее уже перевели из неотложного отделения в одноместную палату!

– А домой когда?

– Завтра утром. Сразу после того, как сделает обход ее личный спаситель, доктор Пирс. А потом мы отправимся с ней в недельный круиз на большом-большом лайнере! «Тихоокеанская принцесса», вот!

Разговаривая, Юки, по своему обыкновению, не переставала махать руками.

– Знаю, знаю! Звучит пошловато, но плавучий отель-казино и фешенебельный морской курорт в одном флаконе – это то, что доктор прописал. Да и я, говоря по правде, не прочь отдохнуть.

– У-у, как меня гложет зависть! – сделала я страшные глаза и погрозила ей ложечкой.

Я представила саму себя на море. М-м! Стопка отличных книжек, уютный шезлонг на палубе и ласковое колыхание зыби, убаюкивающей меня на ночь… И чтоб рядом был Джо. Естественно.

Ни тебе совещаний. Ни тебе убийств. Ни тебе стресса.

– Везет же людям… – вздохнула я. – Ох, везет…

Возвращаясь от Линдси, Юки подъезжала к развилке Восемнадцатой улицы возле 280-го шоссе, когда в глубине ее дамской сумочки принялся играть на флейте сотовый телефон. Сама же сумочка мирно покоилась в ногах пассажирского кресла.

– Тьфу ты! Как назло!

Юки переложила руль и, придерживая баранкулевой рукой, не глядя, принялась шарить правой.

Тяжелый бронзовый джип раздраженно рявкнул, проносясь мимо в опасной близости, пока Юки выбрасывала из недр объемистой сумочки журналы, вслед за которыми последовали косметичка и бумажник.

– Пардон, пардон, – бормотала она. Наконец на третьем звонке ладонь наткнулась на мобильник. – Мам, это ты? – спросила Юки.

– Мисс Кастеллано?

Она не узнала этот мужской голос. Придерживая руль локтем, Юки нажала кнопку стеклоподъемника и выключила радио, чтобы лучше слышать.

– Да, это Юки…

– Говорит Эндрю Пирс.

В голове девушки завертелся арифмометр, складывая вместе эти два имени. Доктор Пирс! У нее екнуло в животе. Доктор Пирс до сих пор никогда не звонил. Почему он решил это сделать сейчас?

– Доктор Пирс? Что случилось?

Жестяной голосок из мобильника еле пробивался сквозь шум дороги. Юки еще крепче прижала трубку к уху.

– Юки, у вашей матушки осложнения. Я подъезжаю к больнице.

– В каком смысле? Что с ней?! Вы же сами говорили, что с ней все будет в порядке!!!

Глаза Юки смотрели вперед, но ничего не видели.

– У нее удар, – промолвил доктор Пирс.

– Удар? Доктор, я не понимаю!

– Но она держится, – неумолимо продолжал Пирс. – Вы можете сейчас подъехать?

– Да, да, конечно! Десять минут!

– Хорошо. Ваша мама в реанимации на третьем. Она молодец, борется.

Юки не глядя, швырнула мобильник на соседнее кресло. В голове вихрем понеслись слова и картинки.

Удар?

Четыре часа назад мама ела мороженое! Щебетала! Шутила! Все было нормально!!!

Усилием воли Юки вернула внимание на дорогу и тут только сообразила, что миновала нужный съезд.

Чуть не плача от бессильной злости, она выжала газ до пола, пулей долетела до Берри-стрит и там вывернула руль, под желтый сигнал и визг покрышек успев проскочить перекресток.

С колотящимся сердцем Юки устремила миниатюрную «акуру» в сторону Маркет-стрит. Здесь трасса стала сложнее: больше машин, больше светофоров, пешеходных переходов… Увы, в данной ситуации альтернативы нет.

Она вновь прокрутила в голове беседу с доктором Пирсом. Да и вообще, правильно ли она расслышала? «Держится», так он сказал?

Кажется, собираются слезы… Но мама ведь сильная. Всегда была сильной. Мама знает, как надо бороться. Пусть там даже паралич… Ничто не сможет подавить ее дух.

Тыльной стороной ладони Юки вытерла глаза.

Мысленно пересчитав и вообразив себе каждый перекресток и каждый светофор по дороге в муниципальный госпиталь, она стиснула зубы и выжала акселератор до отказа.

«Держись, мама. Я лечу!»

Силясь перебороть панику, Юки выскочила из лифта на третьем этаже и по настенным указателям пробиралась по лабиринту поворотов и проходов, пока не подбежала к дежурному посту реанимационного отделения.

– Я к доктору Пирсу! – крикнула она сидевшей за столом медсестре.

– Кто вы?

Юки продиктовала ей фамилию и осталась стоять в ожидании доктора. Вскоре Пирс вышел в коридор. Пока он вел Юки к паре небольших казенных стульев, на его обветренном лице она без усилий смогла прочесть тревогу.