Заметив неподалеку агента Майка Дауда, я поспешил к нему. Его лицо приобрело пепельный оттенок, и сам он выглядел так, словно вот-вот лишится чувств.

— Прими мои соболезнования, — тихо произнес я. Они с Уолшем были близкими друзьями. Дауд жил неподалеку, в Вирджинии.

— О Господи! Джимми никогда мне ничего не рассказывал. Я же считался его лучшим другом. Боже мой!

Я понимающе кивнул:

— Что тебе уже известно? Что тут произошло?

Дауд махнул рукой в сторону спальни.

— Джимми еще там. Похоже, он покончил жизнь самоубийством, Алекс. Он оставил записку. Хотя мне в это трудно поверить.

Я прошел через скудно обставленную гостиную. Из разговора с самим Уолшем я знал, что он развелся пару лет назад. У него было два сына-школьника, учившихся там же, где когда-то и сам Джеймс.

Джеймс Уолш ждал меня в ванной комнате, смежной со спальней. Он лежал, сжавшись в комок, на белом кафеле, залитом его кровью. Я сразу же обратил внимание на то, что осталось от его затылка, как только вошел в комнату.

Через некоторое время ко мне приблизился Дауд. Он протянул мне предсмертную записку, уложенную в пластиковый пакет для вещественных доказательств. Я не стал доставать ее оттуда и легко прочитал незамысловатый текст. Записка была адресована сыновьям Уолша:

Раздался звонок мобильного телефона, и я вздрогнул от неожиданности. Звонили Дауду, но он передал аппарат мне:

— Бетси, — коротко пояснил Майкл.

— Я уже на пути в аэропорт. Алекс, зачем ему это понадобилось? Как он мог? — услышал я ее взволнованный голос. Очевидно, Бетси еще находилась в Нью-Йорке. — Бедняга Джим. Бедный Джим! Но зачем он убил себя? Я не верю. Это совершенно на него не похоже.

Затем она громко зарыдала прямо в трубку, и хотя сейчас расстояние между нами было громадным, я никогда еще не чувствовал ее настолько близко.

Я не стал говорить о том, что думал сам. Пока что я держал свою версию при себе, и она немало пугала меня. Возможно, Бетси была права. Скорее всего, Джеймс Уолш и не думал убивать себя.

Рано утром в понедельник я вернулся в Нью-Йорк. В девять часов на Манхэттене, в штаб-квартире ФБР, был назначен брифинг, и я пришел на него вовремя. Мне приходилось многое держать глубоко внутри себя, причем так, чтобы внешне ничто не говорило о том, будто что-то не в порядке.

Я вошел в конференц-зал, не снимая солнцезащитных очков. Бетси почувствовала мое присутствие. Она сразу подняла голову от кипы документов и с серьезным видом кивнула мне. По ее виду я понял, что большую часть ночи она провела в мыслях о Джеймсе Уолше. Впрочем, как и я сам.

Я едва успел занять свободное место, как к присутствующим обратился адвокат из Министерства юстиции. Ему с виду было лет за пятьдесят. Это был строгий, даже суровый господин в блестящем темно- сером костюме с узкими бортами, выглядевшем от этого старомодным.

— У нас была достигнута договоренность с Брайаном Макдугаллом, — заявил он собравшимся.

Я взглянул на Бетси. Она закатила глаза к потолку и покачала головой. Я понял, что ей уже все известно.

Я внимательно прислушивался к каждому слову, произносимому адвокатом, и не мог поверить своим ушам.

— Вам запрещается разглашать то, что будет обсуждаться в этой комнате, — продолжал он. — Прессе, разумеется, ничего сообщено не будет. Детектив Макдугалл согласился подробно рассказать о плане захвата автобуса и о том, как проводилась операция. Он обладает ценной информацией, которая может способствовать поимке исключительно важного подозреваемого, так называемого Дирижера.

Я был шокирован, и чувствовал себя обгаженным с ног до головы. Итак, за время уик-энда правосудие сумело заключить сделку с Макдугаллом, и теперь я был уверен, что они согласились на все его условия. Мне даже стало физически нехорошо, хотя я прекрасно сознавал, что именно так все и происходило в судах. По крайней мере, в те времена, когда я работал полицейским.

Брайан Макдугалл хорошо сознавал, на какую сделку он мог рассчитывать. Теперь существенным и уместным оставался только один вопрос: а сумеет ли он выдать нам Дирижера? Что именно ему было известно? Знал ли он вообще хоть что-нибудь об этом человеке?

Впрочем, это выяснится довольно скоро. Мне предстояло допросить нашу «звезду» — свидетеля Макдугалла — чуть позже, в Исправительном центре «Метрополитен». Нью-йоркскую полицию во время нашей встречи должен был представлять детектив Гарри Вайсс, а ФБР — Бетси Кавальерр.

Со стороны Макдугалла присутствовали сразу два адвоката. Ни один из них, конечно, не был выряжен в костюм двадцатилетней давности. Они были одеты с иголочки, и по одному виду этих людей можно было предположить, что это смекалистые и достаточно дорогие специалисты.

Мы вошли в небольшую комнату, где должна была произойти встреча. Детектив Вайсс с неудовольствием оглядел ее.

— Все это весьма противно попахивает. Согласен. Но так уж работает вся система.

Макдугалл-философ удобно расположился между двумя адвокатами. Допрос начался.

Бетси наклонилась ко мне и прошептала:

— Сейчас все выяснится. Посмотрим, что же сумело выторговать правосудие.

Начало встречи не сулило ничего хорошего. Детектив Вайсс из отдела внутренних расследований почему-то решил сам представлять присутствующих и, вообще, взять ведение допроса в свои руки. Непонятно зачем, он начал зачитывать первое заявление Макдугалла.

Эта процедура была настолько мучительной, что мне хотелось перебить его, но я себе этого не позволил. Всякий раз, когда Вайсс задавал очередной бессмысленный вопрос или обрушивался на Макдугалла с длинными обличительными речами, я незаметно толкал Бетси ногой под столом. Чтобы подчеркнуть совсем уже никчемные вопросы-ответы, она, в свою очередь, тоже пару раз слегка лягнула меня в икру.

Наконец, не выдержал и сам Макдугалл.

— Сосунок хренов! — рявкнул он на Вайсса. — Да вы все ведете себя как-то несерьезно. Если этому кретину необходимо прикрыть свою жирную задницу, пусть поищет другое место. Я понапрасну теряю здесь время. Пусть кто-нибудь вместо этого придурка задает вопросы.

Он сверкнул глазами в сторону Вайсса, до которого, похоже, сказанное так и не дошло.

— Ты, мать твою, спрашиваешь совсем не о том! — Макдугалл поднялся и заорал во весь голос. — Зеленая мелочь, ты тратишь время всех присутствующих!

Макдугалл, возмущаясь, протопал к грязному окну, забранному металлической сеткой и прочной решеткой. Адвокаты засеменили вслед. Он что-то шепнул им, и вся троица расхохоталась. Ха- ха-ха! Ах, какой же остроумный этот Брайан Макдугалл!