Халперн отошел от моего стола и направился к присяжным, иногда оборачиваясь. Потом он задал еще несколько вопросов о месте преступления, а затем…

– Но доктор Кэссиди не видела на одежде моего подзащитного следов крови. Не видели их и пришедшие с вами полицейские. До тех пор, пока вы не вошли в физический контакт с полковником Шефером. Кстати, он разговаривал по телефону с доктором Кэссиди, кроме тех трех минут, которые ему потребовались, чтобы подняться к ней. Причем, приехал он к доктору прямо с празднования дня рождения своих детей. У вас нет никаких вещественных доказательств, детектив Кросс! Кроме тех, которые вы принесли в квартиру доктора Кэссиди на себе. У вас нет абсолютно никаких улик, детектив! Вы арестовали не того человека! Вы подставили невинного!

И Джулес Халперн всплеснул руками.

– У меня больше нет вопросов.

Здание суда я покидал через черный ход. Обычно я так поступал всегда, но сегодня посчитал это обязательным. Мне необходимо было избежать встречи с толпой и прессой. Кроме того, мне требовалось побыть одному, чтобы пережить все то, что пришлось только что испытать, сидя на свидетельском месте.

Только что мне здорово надавали по заду, и сделал это весьма солидный профессионал. Завтра Кэти Фитцгиббон попытается во время допроса немного подремонтировать те пробоины, которые удалось сделать адвокату.

Я не спеша прошелся по ступенькам черной лестницы, которой, как правило, пользуются только ремонтные рабочие и уборщицы, и которая также являлась запасным выходом на случай пожара.

Сейчас мне становилось ясно, что у Шефера появилась непосредственная возможность быть оправданным и спокойно выйти из зала суда на свободу. Его адвокат оставался непревзойденным специалистом в своей области. Но самое главное – мы были лишены важнейших вещественных доказательств еще на этапе предварительного слушания.

И, конечно же, я сам совершил непростительную ошибку, когда бросился на помощь Пэтси Хэмптон, позабыв надеть сначала перчатки.

Разумеется, меня можно было бы понять, но в мозгу присяжных затаилось некое сомнение. Ведь на моей одежде оказалось куда больше крови, чем на опрятном костюме Шефера. Этого никто не отрицал. Итак, выходило, что Шефер мог быть объявлен невиновным, и эта мысль никак не давала мне покоя. Спускаясь по лестнице, я почувствовал, что мне хочется кричать и кричать очень громко.

Именно так я и поступил. Я заорал, насколько хватило голоса, и когда запас воздуха в легких иссяк, ощутил невероятное облегчение. Какое-то успокоение разлилось по моему телу, хотя бы на некоторое время мне стало лучше.

Там, где заканчивалась лестница, находился вход в подвальное помещение суда. Я направился по длинному темному коридору в сторону парковочной площадки, где оставил свой «порше». Я все еще размышлял о происходящем, правда, теперь, после моего душевного вопля, это уже не казалось мне столь мучительным процессом.

Рядом с выходом коридор круто поворачивал влево. Я зашел за угол, и в тот же момент увидел его. Я не поверил своим глазам. Передо мной стоял Ласка.

Он заговорил первым.

– Вот это сюрприз, доктор Кросс! Пытались спастись от безумия, или вас смущает безумная толпа? Вы, я вижу, сегодня поджали хвост? Не волнуйтесь, вы выступали хорошо. Наверное, поэтому и поорали немного на лестнице. Проснулись первобытные инстинкты? Бывает…

– Какого черта вам от меня нужно, Шефер? Мы не должны с вами встречаться и, тем более, разговаривать.

Он пожал мощными плечами и смахнул светлые волосы со лба.

– Да плевать мне на все правила! Чего я хочу? Восстановить свое доброе имя. Я хочу, чтобы моей семье больше не приходилось переживать подобный кошмар, вот чего я хочу.

– Тогда вам не следовало убивать столько людей. И особенно Пэтси Хэмптон.

Наконец, Шефер расплылся в улыбке.

– Как же вы уверены в себе! И, кажется, не собираетесь отступать. В какой-то мере я, можно сказать, восхищаюсь вами. Когда-то я тоже играл в героя. В армии. До некоторого времени это даже казалось мне интересным.

– Но, видимо, стать безумным маньяком-убийцей, шарахающимся по ночам, куда интересней! – напомнил я.

– Вот видите? Вы никак не можете отделаться от ваших выдумок. Мне это нравится. Вы великолепны!

– Это не выдумка, Шефер. И вам, как и мне, это хорошо известно.

– Тогда докажите свою правоту, Кросс. Выиграйте свое говеное дело, в конце концов. Победите меня во время честного боя в суде. Я ведь даже дал вам некоторое преимущество – вы играете на своем поле.

Я начал приближаться к нему, не в силах более сдерживаться. Шефер стоял на месте, как вкопанный.

– Для вас это только безумная игра. Мне приходилось встречать подлецов вроде вас и раньше, Шефер. Но я всех их победил. Одержу победу и на этот раз.

– Сильно сомневаюсь, – рассмеялся он мне в лицо. Я прошел мимо него и быстро зашагал к выходу.

В этот момент он толкнул меня сзади, и весьма ощутимо. Шефер оказался гораздо сильней, чем выглядел внешне.

Я пошатнулся и чуть не упал на каменный пол, никак не ожидая от Шефера внезапной вспышки гнева. В суде он держался с завидным спокойствием, теперь же его эмоции вырвались наружу. Вся страсть к насилию и безумию, каковыми и являлся сам Шефер.

– Ну так давай, победи меня прямо сейчас. Посмотрим, как тебе это удастся, – изо всех сил заорал он. – Одолей меня здесь. Только вряд ли у тебя получится, Кросс. Ты не сможешь!

Он направился ко мне, готовый к бою. Мы были примерно одинакового роста и весили около двухсот фунтов каждый. Я сразу вспомнил, что он долгое время служил в армии и только потом перешел в МИ 6. Шефер до сих пор сохранял великолепную физическую форму. Бодрый и ловкий, настоящий спортсмен.

Он снова толкнул меня обеими руками.

– Если тебе удавалось побеждать и более крутых парней, то со мной ты запросто разберешься, – прорычал он. – Разве нет? Я же для тебя слабак!

Я чуть было не ударил его. Мне до боли хотелось уложить Шефера, чтобы утереть ему нос и не видеть больше этого ухмыляющегося довольного лица.

Но я не стал делать этого. Я просто схватил его за грудки, подтянул к себе, а затем прижал к каменной стене.

– Не сейчас и не здесь, – прохрипел я. – Я не стану с тобой драться, Шефер. Ты же сразу бросишься к репортерам под камеры. Но я все равно одержу над тобой победу. Очень скоро.

Он скривился в безумной усмешке и расхохотался:

– Какой же ты весельчак! Ты сам-то хоть понял, что сказал? Ну, умора!

Я зашагал вперед по темному туннелю. Пожалуй, это было самым трудным из всего, что мне приходилось когда-либо делать. Мне хотелось вышибить из него ответы на все мои вопросы, силой добиться исповеди. Мне нужно было узнать, что случилось с Кристиной. Слишком много вопросов мучило меня, но я понимал, что он мне все равно не ответит на них. Сюда он пришел для того, чтобы поиграть, а в качестве приманки выставил самого себя.

– Ты проиграешь… и потеряешь все, – крикнул он мне в спину.

В тот момент я мог бы убить его, не задумываясь.

Я почти повернулся, но сдержал себя. Вместо этого я просто открыл скрипучую дверь выхода и оказался на улице. Солнечный свет чуть не ослепил меня, и я почувствовал, как на пару секунд у меня закружилась голова. Прикрыв рукой глаза, я поднялся по каменным ступеням, ведущим к стоянке. Здесь меня ждал еще один неприятный сюрприз.

Там собрались с дюжину мрачных репортеров, некоторые из них работали в центральной прессе. Кто-то