Я сплел с моею собственной песней,С миллионами песен ответных, проснувшихся в этот час,А в них — слово неба, и ветра,И самой сладостной песни,То сильное мягкое слово, которое, ластясь к моим ногамИли качаясь, подобно старухе в прекрасных одеждах, склонившейся над колыбелью,Шептало мне грозное море.
Когда жизнь моя убывала вместе с океанским отливом
Перевод. Б. Слуцкого.
1Когда жизнь моя убывала вместе с океанским отливом,Когда я бродил по знакомым берегам,Когда проходил там, где рябь прибоя всегда омывает тебя, Поманок,Где волны взбегают с хрипом и свистом,Где неистовая старуха вечно оплакивает своих погибших детей,В этот день, это было поздней осенью, я пристально смотрел на юг,И электричество души сбивало с меня поэтическую спесь —Я был охвачен чувством, что эта кромка отлива,Ободок, осадок, воплощает дух моря и суши всей планеты.Мой зачарованный взгляд обращался на север, опускался, чтобы разглядеть эту узкую полоску,Солому, щепки, сорняки и водоросли,Пену, осколки блестящих камешков, листья морской травы, оставленные отливом отбросы,Я проходил милю за милей, и разбивающиеся волны ревели рядом со мной.И когда я снова и снова искал подобия,Ты, Поманок, остров, похожий на рыбу, преподнес мне все это,Пока я бродил по знакомым берегам,Пока с наэлектризованной душой искал образы.2Когда я брожу по незнакомым берегам,Когда слушаю панихиду, голоса погибших мужчин и женщин,Когда вдыхаю порывы неуловимых бризов,Когда океан подкатывается ко мне все ближе и ближе с такою таинственностью,Тогда для бесконечности я тоже значу не больше,Чем горсть песчинок, чем опавшие листья,Сбившиеся в кучу и завалившие меня, как песчинку.О, сбитый с толку, загнанный в угол, втоптанный в грязь,Казнящий себя за то, что осмелился открыть рот,Понявший наконец, что среди всей болтовни, чье эхо перекатывается надо мной, я даже не догадывался, кто я и что я,Но что рядом с моими надменными стихами стоит мое подлинное Я, еще нетронутое, невысказанное, неисчерпанное,Издали дразнящее меня шутовскими песенками и поздравлениями,Взрывающееся холодным ироническим смехом над любым, написанным мною словом,Молча указывая сначала на мои стихи, потом на песок под ногами.Я осознал, что действительно не разбирался ни в чем, ни в едином предмете и что никто из людей не способен разобраться,Здесь, у моря, Природа использовала свое превосходство, чтобы устремиться ко мне и уязвить меня,Только потому что я осмелился открыть рот и запеть.3Два океана, я сблизился с вами,Мы ропщем с одинаковой укоризной, перекатывая неведомо зачем волны и песок,Этот сор и дребезг — вот образ для меня, и для вас, и для всего сущего.Вы, осыпающиеся берега со следами разрушения,И ты, похожий на рыбу остров, приемлю то, что у меня под ногами,Что твое, то и мое, отче.Я тоже — Поманок, я тоже пенился, громоздил бесконечные наносы и был выброшен на твой берег,Я тоже только след прибоя и осколков,Я тоже оставляю на тебе, похожий на рыбу остров, свои обломки,Я бросаюсь к тебе на грудь, отче,Я так к тебе прижимаюсь, что ты не можешь меня оттолкнуть,Я стискиваю тебя до тех пор, пока ты мне не ответишь хоть чем-нибудь.Поцелуй меня, отче,Коснись меня губами, как я касаюсь любимых,Шепни мне, покуда я сжимаю тебя, тайну твоего ропота, которой я так завидую.4
