хлеб и откусила кусок.

— Пища богов!

Он тоже откусил кусок от своего хлеба с сыром и принялся жевать, смакуя.

— Да уж, поистине пища богов. Холод, ливень, голод и страх за свою жизнь способны сделать самую простейшую еду божественной.

— Я определенно рада, что не зарезала вас, — решила Кири. — Не было б у меня тогда ни еды, ни коньяка, ни крыши над головой.

— Значит, и я могу на что-то сгодиться, — сказал он, принимаясь обжаривать другой кусок хлебца. — Каким образом такая опытная молодая леди, как вы, могла оказаться в руках контрабандистов?

Она вздохнула, вспомнив, что заставило ее оказаться в неправильном месте в неправильное время.

— Я гостила в этих местах и по чистой случайности подслушала кое-что такое, что меня очень расстроило. Я немедленно уехала оттуда и направилась в Дувр, где хотела сесть в почтово-пассажирский дилижанс и доехать до дома. Но случайно наткнулась на контрабандистов, которые перевозили свои товары, и они побоялись, что я их выдам. Будь тропа чуть пошире, Чифтен мог бы развернуться, я бы смогла убежать, но не получилось: на меня набросили птичью сеть.

— Не повезло, — с сочувствием проговорил он. — Вы позаимствовали коня, чтобы доехать до Дувра?

— Человек придирчивый мог бы сказать, что я его украла, — призналась она. — Но я была в такой ярости! Если бы я осталась, то, пожалуй, могла бы кого-нибудь убить. Поэтому я взяла Чифтена. Я отошлю его назад из Дувра.

— Охотно верю, что кому-то могло не поздоровиться, — сказал он с легкой восхищенной улыбкой, как-то странно отозвавшейся у нее внутри. — Но если бы вы не подслушали тот разговор, я бы не встретил вас. Я достаточно эгоистичен, чтобы радоваться тому, что наши дороги пересеклись.

— Я тоже этому рада, потому что не смогла бы убежать без вашей помощи.

— Как вам удалось сломать наручник? Или он сильно проржавел?

— Да, он был довольно ржавым, — Кири вытянула правую руку, на которой при свете костра сверкнули бриллианты. — Я пилила металл этими камнями, пока не смогла его сломать.

— Вы и впрямь потрясающая женщина! — восхищенно сказал он.

Она смущенно потупила взгляд:

— Когда вернусь в Лондон, я позабочусь о том, чтобы вам заплатили.

Он криво усмехнулся:

— Я знаю и другой способ расплатиться, который меня вполне устроил бы.

Ее рука, лежавшая на рукоятке ножа, напряглась. Если он думает, что она ляжет с ним!..

— Это не то, о чем вы подумали, дорогая дева-воительница, — заметил он, усмехнувшись. — Я бы с наслаждением получил поцелуй.

Кэрри Форд в ответ на его просьбу не возмутилась, как возмутилась бы девственница, и не окинула его оценивающим взглядом, как сделала бы опытная женщина. Вместо этого она прищурила глаза и окинула его изучающим взглядом, словно он был каким-то занятным предметом непонятного происхождения.

— Поцелуй — это может быть интересно, — проговорила она, воткнув нож в землю рядом с собой. — Но только один.

— В таком случае я постараюсь, чтобы он был действительно высокого качества. — Он соскользнул по сену чуть ниже, и теперь они сидели рядом, их бедра соприкасались.

Он приложил ладонь к ее щеке.

— У вас глаза удивительного зеленого цвета, — тихо сказал он. — Они похожи на изумруды.

Она удивленно подняла брови.

— А у вас глаза разного цвета: карий и голубовато-серый. Как это странно.

— Говорят, мои глаза являются точным отражением моей в общем-то странной натуры, — сказал он, подумав, что ему доставляет огромное удовольствие изучать Кэрри с такого близкого расстояния.

Когда он увидел ее впервые, во рту у нее был кляп и она была в ярости, но теперь, когда она расслабилась, она оказалась потрясающей красавицей. Ее блестящие темные волосы выбились из прически и рассыпались по плечам. Он пригладил ее волосы и уловил ее аромат.

— Сирень и специи, — сказал он. — Аромат очень женственный, но острый.

Она рассмеялась.

— Вы разбираетесь в парфюмерии?

— Духи проще понять, чем женщину. — Ему, конечно, очень хотелось понять эту женщину, в лице которой было что-то экзотическое. Его пальцы легко, словно крылья бабочки, скользнули по ее горлу. Ее великолепный цвет лица имел теплый оттенок и напоминал скорее девонширский крем, чем снятое молоко, как у модной блондинки. — Вы выглядите так, что вас хочется съесть.

— Возможно, вам следует съесть еще кусочек хлеба с сыром. — В ее зеленых глазах мелькали озорные искорки.

Он прикоснулся губами к ее губам, чтобы осторожно попробовать их на вкус. Она с невинным интересом наклонилась навстречу поцелую. Потом ее губы раскрылись под его губами, и оба испытали чувственное потрясение.

Он притянул ее к себе, так что ее груди оказались прижатыми к его груди. Она обняла его обеими руками, и ее ноготки впились в него сквозь плащ, словно тигриные когти.

— Боже милосердный, Кэрри, — хриплым голосом проговорил он, — ты еще более необычная, чем я предполагал.

Она перевела дыхание, и ее губы раскрылись в приглашении, перед которым невозможно устоять.

— Ты наверняка окажешься предпочтительнее Говарда.

— Очень на это надеюсь! — заявил он и снова поцеловал ее, а она не стала ему напоминать, что он уже получил свой поцелуй. Сердце у него бешено колотилось, у нее тоже. От нее исходил аромат сирени и специй и нежный запах свежего сена.

Он осознал, что они лежат в стоге сена, что его колено находится между ее коленями, а его рука на ее груди. Их бедра пульсировали в унисон, как будто пытаясь растворить разделяющую их ткань, чтобы полностью соединиться друг с другом.

— Это неразумно, — прошептала она голосом, в котором желание спорило с сомнением.

— Ты абсолютно права, — проговорил он, однако остановиться не пожелал. Надеясь, что у нее больше здравого смысла, чем у него, он сказал хриплым голосом: — Прикажи мне остановиться, Кэрри. Или ударь меня. Не слишком сильно, но так, чтобы ко мне вернулась способность мыслить здраво.

— На самом деле меня зовут Кири, а не Кэрри, — сказала она, усмехнувшись. — Мне не хотелось, чтобы контрабандисты знати, кто я такая на самом деле.

— Не имеет значения, — сказал он. — Ты красива под любым именем. Минуточку… Кири?

Он только один раз слышал это имя. Прерывисто дыша, он выпустил ее из рук, словно вдруг обжегшись.

— Силы небесные… Кири. Так ты, должно быть, леди Кири Лоуфорд, сестра Эштона! — воскликнул он. Проклятие, ему следовало догадаться, как только он увидел ее зеленые глаза. Она и ее брат были очень похожи друг на друга.

— Ты знаешь моего брата? — с довольным видом сказала она, снова потянув его за руку.

На какое-то мгновение он забыл, почему ему не следует отвечать на это ее движение. Потом, собрав всю свою силу воли, он перекатился на спину и, уставившись на балки под потолком, с трудом перевел дыхание.

— Если я прикоснусь к тебе снова, просто зарежь меня ножом. Это лучше, чем ждать, пока Эштон