Эллиот вырыла ямку в песке, а потом отправила Честера с Кэлом собрать немного хвороста и обложила им края. Устроив все как надо, она разожгла огонь на самом дне ямки. Когда он занялся, прикрыла сверху кустарником, видимо, для пущей предосторожности, чтобы случайно не просочился свет.

Пока Эллиот занималась костром, Честер и Кэл наблюдали, как Уилл на негнущихся ногах пошел, шатаясь, к небольшим приливным бассейнам, образовавшимся у побережья. Откинув линзу на глазу, он ополоснул лицо водой. Потом бесконечно долго мыл руки, чистил их влажным песком и споласкивал, не спеша, методично повторяя этот процесс снова и снова.

— Может, мне к нему подойти? Как-то чудно он себя ведет, — спросил Честер у Эллиот, глядя на странное поведение друга. — Что у него с руками?

— Постэффекты, — просто ответила она, что ничего не сказало ни Честеру, ни Кэлу.

Узнав, что Уилл, возможно, застрелил Дрейка, оба мальчика, честно говоря, были рады тому, что пока еще им не представилось случая поговорить с другом. Это убийство отдалило его от них, поставило за пределы их понимания.

Да и чем они могли ему помочь? И хотя ребята не собирались обсуждать произошедшее друг с другом, этот вопрос не шел у них из головы. Похлопать Уилла по плечу и сделать вид, что ничего не произошло, они уж точно не смогли бы. Погоревать с ним над смертью Дрейка, утешить, когда он сам стал тому причиной?! На самом деле они теперь побаивались Уилла. Как он себя чувствовал после этого? Он не просто застрелил, убил другого человека — он своими руками убил Дрейка… их защитника и друга… своего собственного друга.

Честер бросил озабоченный взгляд на Эллиот, еще раз задумавшись, как она все это переживает. После мгновения слабости, когда она показала ему свою душу, девушка опять стала собранной, холодной и неприступной, полностью посвятив себя заботе о них. Его размышления были прерваны, когда Эллиот вытащила ночного краба из мешка и бросила на песок. Он оказался все еще очень проворным, и Эллиот пришлось наступить на него, чтобы странный краб не убежал.

Честер увидел, что Уилл идет к ним. Он двигался вяло, будто еще не совсем проснулся. С него капала вода, выглядел он просто ужасно. Лицо ему отмыть не удалось, под глазами, на лбу и на шее остались широкие полосы грязи, а белые волосы тоже пестрели темными пятнами. В других обстоятельствах Честер пошутил бы, что Уилл ужасно похож на панду. Но не в это время и не в этом месте.

Уилл отошел на несколько метров в сторону, избегая встречаться глазами с другими мальчиками. Он уставился на свои ноги и принялся скрести указательным пальцем ладонь, словно пытался что-то снять ногтем.

— Что я наделал? — произнес он.

Разобрать слова было нелегко; речь была неразборчива, будто у него во рту все онемело, и он продолжал теребить руку.

— Прекрати! — резко сказала Эллиот.

Мальчик бросил ковырять ладонь, и его руки безвольно повисли вдоль тела, а плечи и голова опустились.

Честер увидел, как с лица Уилла упала капля, сверкнув в луче света, но слеза ли это или просто морская вода, которой он умывался, сказать было трудно.

— Посмотри на меня, — приказала Эллиот.

Мальчик не шевельнулся.

— Я сказала — посмотри на меня!

Уилл поднял голову и нетвердо взглянул на Эллиот.

— Так, уже лучше. А теперь позволь сказать прямо… мы сделали то, что должны, — жестко сказала она. Потом голос у нее немного смягчился. — Я стараюсь об этом не думать… и ты поступай так же. Позже будет куча времени для этого.

— Я… — заикнулся он, медленно качая головой.

— Нет, не надо… послушай меня. Ты выстрелил потому, что я не смогла. Я подвела Дрейка, а ты — нет. Ты сделал необходимое… для него.

— Ладно, — наконец ответил Уилл, почти заглушив слово вздохом. — Ты что-то говорила насчет ужина? — спросил он после долгого молчания.

Было видно, что ему приходится прилагать все силы, чтобы взять себя в руки, но в глазах, окаймленных черными кругами, стояло глубокое отчаяние.

— Как себя чувствуешь? — спросила Эллиот, вспомнив, что с ночным крабом, на котором она стояла, нужно что-то сделать, причем не медля, потому что он яростно шевелил плавниками, отчаянно пытаясь добраться до воды.

— Не очень, — ответил Уилл. — Голова уже не болит, но тошнит, словно на американских горках катался.

— Тебе нужно съесть чего-то горячего, — сказала она, подняв ногу с краба и вынимая нож.

Отростки под головой животного зашевелились, как ожившая телевизионная антенна.

На миг наступила тишина, пока Уилл всматривался в краба, а потом мальчик вдруг закричал:

— Anomalocaris canadensis!

Его поведение, к всеобщему изумлению, полностью переменилось. Придя в дикое возбуждение, он начал прыгать и размахивать руками.

Эллиот перевернула краба и приставила нож к щели между двумя пластинами на его плоском животе.

— Стой! — хрипло закричал Уилл. — Нет!

Он выбросил вперед руку в попытке остановить Эллиот, но она действовала слишком быстро. Ткнула ножом, и отростки на голове краба сразу обмякли, а их неутомимое движение прекратилось.

— Нет! — снова закричал Уилл. — Что ты наделала! Это же аномалокарис!

Он шагнул к ней с вытянутой рукой.

— Держись от меня подальше, — предупредила она, поднимая нож, — или я тебя насажу на вертел.

— Но… это же ископаемое… то есть… вымершее животное… я имею в виду, что видел его останки… они же ВЫМЕРЛИ! — выкрикнул он, стараясь говорить все более убедительно, поскольку никто, похоже, его не понимал или не придавал ни малейшего значения его объяснениям.

— Правда? А по мне, не такое уж оно и вымершее, — сказала Эллиот, взвешивая на ладони мертвое животное перед Уиллом, словно поддразнивала его.

— Ты что, не понимаешь, как это важно? Их нельзя убивать! Других хоть оставь!

Заметив второй мешок, он перестал кричать, а теперь только бормотал что-то, будто понимая, что с Эллиот такой номер не пройдет.

— Уилл, хорош дергаться, а? В другом мешке только ракушки. И Эллиот говорит, что этих крабов здесь пруд пруди, — попытался утихомирить его Честер, показывая на море.

— Но… но…

Явное раздражение, написанное на лице Эллиот, заставило Уилла задуматься, стоит ли дальше шуметь. Он прикусил губу, в немом ужасе взирая на безжизненного аномалокариса.

— Это крупнейший хищник своего времени, обитавший в море… тираннозавр кембрийского периода, — отчаявшись, промямлил Уилл. — Он вымер еще 550 миллионов лет.

Но тут Эллиот вытащила из второго мешка моллюсков, как она их называла, и Уилл опять