чудном старинном аббатстве… Да, в Англии я провела самое лучшее время в своей жизни. Джордж просто душка! Семейство Дюкеснов вложило свои капиталы в меднодобывающую промышленность. Они такие же, как Гугенхеймы, правда, только не евреи… Что с тобой, Чарли? Уж не приревновал ли ты меня к нему?… Как глупо… Он совсем не похож ни на меня, ни на тебя, но очень забавный.

На прохождение через таможню ушло почти два часа. У матери с дочерью куча чемоданов, и к тому же Дорис пришлось заплатить пошлину за ввоз кое-каких дорогих платьев. Когда миссис Хамфриз стало ясно, что ее повезут в город на открытом автомобиле, она сразу помрачнела, и даже неотразимый вид черного, длинного, как змея, «паккарда» не помог.

– Да что ты, мама, обычный туристический автомобиль, – уговаривала ее Дорис. – Мама, это даже забавно… Чарли покажет тебе все небоскребы.

Миссис Хамфриз, не переставая ворчать под нос, устроилась с ручной кладью на заднем сиденье.

– Твой дорогой отец, Дорис, никогда не позволял леди ездить в открытом экипаже, не говоря уже о машине с открытым верхом.

Он довез их домой без происшествий, но на работу не вернулся. Весь день он провел в квартире Эскью на телефоне, постоянно разговаривая с конторой Бентона. После того как покачнулась «Стэндарт эйрпартс», акции концерна «Эскью – Мерритт» резко пошли вниз. Чарли заложил все, что мог, и теперь только дожидался того момента, когда падение акций достигнет дна, чтобы их скупить. Время от времени он звонил Бентону, осведомлялся:

– Ну, как ты думаешь, Нэт?

В этот день так и не появилось никаких точных данных, и тогда Чарли решил бросить монетку, чтобы попытать судьбу. Выпал орел. Он позвонил в офис и распорядился скупать акции по первой объявленной на следующий день цене. Переодевшись, торопливо вышел на улицу – вот-вот Грейс должна была привести своих девочек из школы. Все эти дни он почти не разговаривал с четой Эскью. Он был по горло сыт тем, что происходило на заводе, и понял, что Джо бездельник и очень тяжел на подъем.

Перекладывая бумажник из кармана одного пиджака в другой, он пересчитал наличные. Четыре сотни, какая-то мелочь. Купюры новые, хрустящие, только что из банка. Поднес к носу, понюхал – они остро пахли свежей типографской краской. Вдруг ни с того ни с сего он поцеловал одну из них. Громко рассмеявшись, засунул деньги обратно в бумажник. Боже, как же ему сейчас хорошо! Какой у него отличный костюм, словно вылит по фигуре. Как блестят надраенные ботинки. Модные чистые носки. Живот, правда, выпирает из-под туго затянутого пояса. Он долго ждал лифт.

Когда он приехал к Дорис, у нее сидел Джордж Дюкесн, делясь с ней своими впечатлениями о Пятой авеню – какие там потрясающие небоскребы!

– Ах, Чарли, погоди, сейчас я тебя угощу коктейлем «Александер», приготовленным Джорджем. Его коктейли просто восхитительны! Он научился делать их в Констанце после войны. Видишь ли, он служил в английской армии… А Чарли был нашим великим асом, Джордж.

Чарли пригласил их с Дорис пообедать в «Плазе», потом сводил на шоу и в ночной клуб. Он старательно вливал в Джорджа крепкие напитки, надеясь, что тот отключится, но с тем ничего не происходило, только лицо его все больше краснело, краснело, багровело, а сам он становился все тише, все менее многословным. Правда, он и с самого начала был неразговорчивым. В три часа ночи Чарли, сонный и порядком охмелевший, кое-как довез его до отеля «Святой Режи», в котором тот жил.

– Ну, что теперь?

– Дорогая, мне пора домой.

– Послушай, у меня не было никакой возможности поговорить с тобой… Боже, я даже не могла тебя как следует обнять с того момента, как сошла с парохода.

Словом, они оказались в «Коламбус серкл чайлдс», где им принесли яичницу с беконом.

Дорис болтала без умолку. Ведь где-то есть прекрасные места, где могут укрыться влюбленные, остаться наедине, чтобы им никто не мешал, где есть большая мягкая кровать, уютная обстановка. Чарли сказал, что он знает множество мест для этого, но прекрасными их никак не назовешь.

– Я бы поехала с тобой туда, Чарли, честно, если бы только заранее знала, что там не будет отвратительно грязно, и такая атмосфера все испортит, весь кайф.

Чарли сжал ее руку.

– Послушай, малышка, я никогда даже не осмеливался просить тебя об этом, по крайней мере до тех пор, пока мы не поженимся.

Они возвращались по темной безлюдной улице к машине, а она положила свою головку ему на плечо.

– Ты меня хочешь, Чарли? – спросила она чуть слышно. – Вот я тебя хочу… но мне нужно ехать домой, иначе мать утром закатит грандиозный скандал.

Весь воскресный день он потратил на поиски квартиры без лифта, обставленной приличной мебелью. Ему удалось снять гостиную с кухонькой, ванной комнатой, все в них было выдержано в мышастых серых цветах. Ее сдавала какая-то пожилая актриса с крашенными хной волосами, которая, по ее словам, на целых полгода уезжала на Капри, чтобы только полюбоваться там дивными итальянскими красотами. Она позвонила в агентство и попросила прислать ей какого-нибудь японца помоложе, чтобы он присматривал за квартирой и убирал.

На следующий день за завтраком Чарли сообщил чете Эскью, что съезжает от них.

Джо долго хранил молчание, но, выпив последнюю чашку кофе, с хмурым видом прошелся несколько раз по комнате взад-вперед. Подойдя к окну, тихо сказал:

– Ну-ка иди сюда, Чарли. Хочу тебе кое-что показать… – Он положил руку ему на локоть. – Послушай, малыш, ты что, обиделся на меня? Из-за того, что я к тебе придираюсь? Но ведь я все время волнуюсь за наш бизнес, будь он трижды проклят… кажется, он не выходит у меня из головы никогда… ты же знаешь, какого высокого мнения мы с Грейс о тебе… Но мне казалось, что ты уделяешь слишком много времени игре на бирже… Конечно, это не мое дело… Но в любом случае нам, ребятам старой закалки, нужно постоянно держаться вместе.

– Конечно, Джо, кто против? Честно говоря, мое желание жить отдельно, в собственной квартире, к этому не имеет никакого отношения. Ты все же человек женатый, у тебя дети и тебя не волнуют все эти проблемы… но у меня проблемы из-за женщины.

Джо громко захохотал.

– Ах ты, развратный сукин сын с континента! Кудахчешь, плачешься, но почему, в таком случае, не женишься?

– Именно это я и намерен сделать, черт подери! – признался Чарли.

Он тоже засмеялся за компанию с Джо.

– Ну-ка, признавайтесь, что там у вас такого смешного? – спросила Грейс из-за кофейника.

Чарли кивнул в сторону девочек.

– Так, обычные мужские разговоры в курилке…

– Ах, какие вы глупые, – упрекнула их Грейс.

Однажды днем, перед Рождеством, когда шел сильный снег, он вернулся в город рано, чтобы встретиться с Дорис в «Балтиморе».

– Может, выпьем чего-нибудь? – предложила она.

Но у него выпивка есть дома, стол уже накрыт, и ей непременно нужно посмотреть на эти крохотные бутербродики, которые делает Таки, и причем все разного цвета, сообщил он ей.

Она поинтересовалась, там ли сейчас японец. Он, широко ухмыльнувшись, сказал, что его там нет. Через несколько минут такси доставило их к зданию из песчаника, переделанного в жилой дом.

– Боже, как же у тебя уютно! – воскликнула Дорис, чуть запыхавшись после подъема по лестнице. Она распахнула шубку. – Теперь я чувствую себя на самом деле испорченной женщиной.

– Но ведь перед тобой не незнакомец и не такой парень, к которому ты равнодушна, – шутливо утешил ее Чарли.

Она позволила ему поцеловать себя. Сняв шубку и шляпку, она села рядом с ним на нагревшийся от батареи диван у окна.

– Никто не знает моего адреса, никто не знает моего телефона, – сказал Чарли.

Обняв ее за худые плечи, он привлек ее к себе, и она, забавно вздрогнув, уступила, позволила ему