почему-то забыли представить друг другу. Ты только послушай нас, дорогая!

Сид стояла па пороге с коробкой в руках. В таких упаковках выдают еду в кафе и ресторанах, когда клиент забирает ее «на вынос».

– Я не вовремя?

– Нет, почему же, заходи.

Она зашла и протянула мне коробку.

– Это для Пэта. Спагетти «песто».

– Зеленые спагетти? Его любимые. Спасибо.

– Их нужно просто поставить в микроволновку. Ты сможешь это сделать?

– Ты что, шутишь? Даже я знаю, как пользоваться микроволновкой. На одну минуту или на две?

– Одной должно хватить. Он не спит?

– Он смотрит телевизор. Для разнообразия.

Пэт растянулся на диване, по-прежнему в пижаме с рисунками из «Звездных войн» и в халате «Эм– энд-Эс», и смотрел режиссерскую версию «Возвращения джедая». По случаю его возвращения из больницы все запреты в нашем доме были отменены.

– Здравствуй, Пэт, – сказала Сид, нагнулась над ним и погладила по голове, осторожно обходя большой кусок пластыря, покрывавший его лоб. – Как твоя бедная старая головушка?

– Нормально. Только швы немножко чешутся.

– Еще бы! Могу себе представить.

– Но – знаешь что? Их не нужно будет снимать. Мои швы.

– Нет?

– Они сами рассосутся, – важно произнес Пэт, глядя в мою сторону и ожидая подтверждения.

– Правильно, – кивнул я. – Они растворяются сами. Это швы из нового материала, да?

– Из самого нового, – согласился Пэт, и его внимание снова переключилось на Принцессу Лею, полуголую наложницу при дворе Джаббы Хатта.

– Вот так наряд на ней! – изумилась Сид.

– Да уж, – сказал Пэт. – Она рабыня.

– Боже мой!

Они несколько секунд наблюдали за тем, как Принцесса Лея корчится и извивается на цепи.

– Ну что же, я пошла, а ты поправляйся, – сказала Сид.

– Хорошо.

– Сид принесла тебе ужин, – вмешался я. – Зеленые спагетти. Что надо сказать?

– Спасибо. – Пэт улыбнулся ей самой очаровательной улыбкой, такой же, как у Дэвида Нивена.

– На здоровье, – ответила она.

Я проводил ее к двери и почувствовал, как что– то внутри у меня поет. Мне не хотелось, чтобы она уходила.

– Спасибо, что навестила. От этого сегодняшний день превратился в праздник.

Сид повернулась и посмотрела на меня своими удивительными карими и широко посаженными глазами.

– Я действительно так думаю, – подтвердил я. – Это лучшее, что было у меня за весь день. Серьезно!

– Но я не понимаю…

– Что именно ты не понимаешь?

– Почему я тебе нравлюсь? Ты же меня совссл. не знаешь.

– Тебе действительно это так интересно?

– Да.

Я начал объяснять:

– Ты мне нравишься, потому что ты сильная, но не жесткая. Мне нравится, что ты не веришь той чепухе, которую несут мужчины, но все равно уехала из своей страны, из-за мужчины, потому что решила, что он – твой единственный.

– Самая большая ошибка в моей жизни.

– Возможно. Но мне нравится, что ты такой романтик и что ты смотрела все музыкальные фильмы, когда была маленькой девочкой.

Она засмеялась и помотала головой.

– Ты видишь мужчин насквозь, но все-таки хочешь найти мужчину, с которым могла бы прожить всю жизнь, – добавил я.

– А такие бывают? – удивилась она.

– И мне нравится, что у тебя все лицо озаряется, когда ты улыбаешься. Мне нравятся твои глаза. Мне нравятся твои ноги. Мне нравится, что ты знаешь, как говорить с четырехлетним ребенком. Мне нравится, что ты оказалась рядом, когда мне нужна была помощь. Все остальные просто сидели и смотрели. Ты была так добра к нам. Ведь ты не обязана была этого делать.

– Еще что-нибудь?

– Ты красивая.

– Я совсем не красивая.

– Ты красивая и смелая, и я ревную тебя ко всем мужчинам, с которыми ты когда-то встречалась. Я то и дело прогуливаюсь возле твоего кафе в надежде наткнуться на тебя.

– Ты скучаешь по своей жене, – сказала она. – Очень скучаешь.

– Это правда, – признал я. – Но правда также и то, что ты буквально сводишь меня с ума.

– Боже мой! – Сид помотала головой. – И все– таки ты меня совсем не знаешь.

Но прозвучало это совсем не так, как раньше. Теперь она произнесла это нежно, мягко, как будто бы я не был виноват в том, что не знаю ее.

Она шагнула ко мне, глядя на меня своими потрясающими глазами, а в следующее мгновение они закрылись, и Сид коснулась губами моих губ.

Я поцеловал ее:

– Я немножко тебя знаю.

– Да, – согласилась она. – Немножко меня знаешь. Совсем немножко.

Пэт пошел в школу.

Школьная форма, которую его заставили носить, должна была бы, по идее, придавать ему взрослый вид. Предполагалось, что серый джемпер с вырезом в виде буквы «V», белая рубашка и желтый галстук сделают его похожим на маленького мужчину. Ничего подобного не получилось.

Строгость школьной формы только подчеркивала его младенческую чистоту и нежность. Несмотря на то, что уже приближался его пятый день рождения, Пэт оставался даже не маленьким, а очень маленьким, чистым и открытым, как новорожденный младенец. Хотя при этом и был одет по– взрослому.

Помогая ему приготовиться к первому дню в школе, я с удивлением осознал, как я люблю его лицо. Когда он был младенцем, я не знал, действительно ли он так красив или во мне просто говорит необъективная родительская любовь.

Но теперь сомневаться не приходилось, Пэт действительно был красивым мальчиком: светлые голубые глаза, длинные светлые волосы и робкая улыбка, медленно расходящаяся по невероятно гладкому лицу.

Настал момент, когда я должен был выпустить моего прекрасного сына в мир. По крайней мере, до половины четвертого дня. Для нас обоих это была целая жизнь.

Он больше не улыбался. За завтраком, одетый в свою стилизованную взрослую одежду, он был бледен и молчал, пытаясь удержать подбородок от дрожи, пока над тарелкой с шоколадными хлопьями я без умолку разглагольствовал о школьных годах, якобы лучшем времени в жизни Любого человека.

Поглощение шоколадных хлопьев тем не менее было прервано звонком Джины. Я знал, что ей трудно звонить – там, где она находится, рабочий день еще в самом разгаре, – но я также понимал, что она ни за