когда постоянно идешь по лезвию ножа, как этот Жиль де Ламар..

Каролина испытывала двойственные чувства. Неожиданная готовность прийти на помощь, на которую она считала неспособным этого франта, поразила ее. Она подошла к Филиппу.

– Послать Симона в Англию с тобой? – заботливо спросила она.

Он провел рукой по ее бледной щеке.

– Нет, он должен быть с тобой. А ты? Почему ты не едешь? Даже если тебя никто не видел у Тибо, кому-то известно, что он ожидал тебя. Даже я это узнал. Поехали со мной. Ты так радовалась Парижу, а он принес тебе лишь одни несчастья.

– Я должна остаться здесь, – твердо произнесла она. – Пока они держат отца под арестом, я не отступлюсь. – Каролина с неожиданной горячностью обняла брата. – Береги себя, Филипп!

Огонь в кухонном очаге догорел до маленькой тлеющей кучки пепла. Трое мужчин ушли. Каролина все еще держала в руках зеленую папку. Она вспомнила слова Тибо: «Пока лишь один человек знает ее содержание». Тибо больше нет в живых, он не сможет давать показания против отца. Если досье в руках Жиля де Ламара, опасности больше не существует.

Она вглядывалась в почерк с завитушками на крышке папки: граф Фредерик Огюст де ля Ромм-Аллери. Неожиданно она оторопела. Где-то этот почерк она видела совсем недавно. Она поднесла папку поближе к свету. Да, да! И эта неповторимая манера писать «р»! Страшное подозрение закралось в ее душу. Она побежала в библиотеку.

Тяжелый том в красном сафьяновом переплете с серебряными накладками всегда стоял на одном и том же месте, на самой нижней полке, слева у окна. Совсем недавно они с отцом доставали его к приему гостей, и она рассеянно перелистывала глянцевые страницы. Она двумя руками вытащила его и положила на пол, туда, где поставила свечу. Все великие имена Франции мирно уживались в книге гостей графа де ля Ромм- Аллери – соперники, враги, никто не был обойден. Но она искала лишь одного, которого все они втайне боялись: Жозефа Фуше, герцога Отрантского. Он не раз был в гостях у отца. Предчувствие не обмануло ее. Каролина сравнила запись в книге гостей и почерк на крышке папки. Никакого сомнения. Фуше! Отец доверился ему, а тот выдал заговор, имеющий целью возвращение Наполеона в Париж. Он распорядился арестовать отца, и сам завел эту зловещую папку. А Тибо был всего лишь одним из его подручных.

Погруженная в свои мысли, Каролина сидела на корточках на полу. Знание правды наполнило ее мрачным спокойствием. Она вложила папку в книгу гостей, защелкнула замочек и поставила фолиант на Прежнее место. Все пережитые страхи этой ночи, неожиданные приступы слабости, когда она охотнее всего уехала бы с братом в Англию, отступили. Она была охвачена лишь одним чувством: холодной, непримиримой ненавистью. Наконец-то она знала истинного врага.

Когда Каролина проснулась на следующее утро, солнце уже стояло высоко в зените. На белом ковре из лебяжьего пуха, окружавшем ее кровать с балдахином, валялось черное платье, сброшенное ночью. Каролина по привычке потянулась за колокольчиком.

Через несколько мгновений в двери появился Симон.

– Доброе утро, графиня. Я уж думал, вы весь день проспите…

– И половины достаточно, – ответила она с улыбкой. – Как я рада, что ты вернулся. Филипп в безопасности?

– Сейчас он уже должен быть на пути в Англию. – Симон произнес это невозмутимо и так естественно, словно речь шла о приятном путешествии.

Каролине вспомнились слова Талейрана о Беломере. «Нельзя судить о человеке лишь по той маске, которую он носит». Вслух она сказала:

– Мог ли кто ожидать такое от герцога? Это так на него непохоже…

Симон улыбнулся доброй улыбкой, вокруг его глаз обозначились лучики морщинок.

– Не знаю, чего бы он только ни сделал, чтобы понравиться вам. К тому же он ревнует…

Ответ Симона озадачил ее. Она шутливо спросила:

– К кому? К Жилю де Ламару? – И тут же посерьезнела. – Сегодня ночью я еще раз заглянула наверх, в комнату с эркером, где я тогда обнаружила таинственную одежду: накидки, мундиры, монашеские рясы. Там больше ничего нет.

– Пока дом пустовал, это было надежное укрытие, – уклончиво ответил Симон.

– Ты все еще не можешь говорить открыто? – спросила она.

Симон покачал головой.

– Пока нет.

Она больше не расспрашивала.

– У нас есть горячая вода? Я бы хотела принять ванну!

– И туда же завтрак? – Он знал ее привычки.

– Да, гигантский завтрак, завтрак и обед одновременно.

Верное чувство подсказывало ей, что сегодня удача будет на ее стороне. После ванны она оделась, нанесла по капельке вербеновых духов за мочками ушей и на запястья, натянула лайковые перчатки цвета слоновой кости и взяла в руки затканный жемчугом мешочек. И неторопливо стала спускаться по лестнице.

Ощущение радости жизни опьяняло ее после этой кошмарной ночи. Чувство было таким сильным и всепоглощающим, что, казалось, она смогла бы сейчас полететь, если бы только захотела.

Она нисколько не удивилась, услышав восторженные аплодисменты.