Когда тушенка кончилась, Эрагон взял горшок, чашку с ложкой и отправился к реке Аноре, где вымыл их в ледяной воде. Он присел на каменный берег и засмотрелся на дрейфующие белые завитки водяных потоков в начале долины. На водопады Игуальды, стремительно возвышающиеся на протяжении около мили и скрывающиеся за каменными выступами горы Нарнмора. Увиденное вернуло его вечеру, когда он возвращался из Спайна с яйцом Сапфиры в в сумке, еще не зная того, что было между ними тогда, или того, кем они стали в итоге.

'Отправляемся' – сказал он Сапфире, воссоединившись с ней в центре деревни.

'Не хотел бы ты посетить свой дом?' – спросила она, когда Эрагон занял свое место у нее на спине.

Он отрицательно махнул головой. 'Нет. Лучше пусть он остается в моих воспоминаниях таким, как он был когда-то, чем таким, как он стал теперь.'

Она согласилась. Однако, в негласном согласии, улетая, она выбрала именно тот путь, которым когда-то давно они покидали долину Паланкар. В пути Эрагон внимательно всматривался в места, где могла бы находиться его ферма, но поскольку расстояние было слишком большим, он позволил себе поверить ненадолго в то, что его дом и сарай до сих пор стоят где-то невредимые.

У южного окончания долины Сапфира взлетела по восходящему воздушному потоку к вершине огромной голой горы, Утгард, где стояла разрушенная башня, которую Всадники построили, чтобы наблюдать за безумным королем Паланкаром. Башня когда-то была известна как Эдоксиль, но теперь она носила имя Риствакбаен, или 'Место Горя', после того, как Гальбаторикс здесь убил Враиля.

В руинах башни Эрагон, Сапфира и Эльдунари отдали дань уважения памяти Враиля. Умарот был особенно мрачен, но сказал:

– Спасибо за то, что привела меня сюда, Сапфира. Я никогда не думал, что увижу место, где пал мой Всадник.

Затем Сапфира расправила свои крылья, прыгнула, и полетела прочь из долины над травянистыми равнинами под ней.

На полпути к Илирии Насуда связалась с ними через одного из варденских магов и приказала им присоединиться к большому отряду воинов, которые она послала из столицы в Тирм.

Эрагону было приятно узнать, что командует воинами Роран, а среди них есть Джоад, Балдор, который вновь обрел полную работоспособность его руки, после того, как эльфы вернули ее на место, и еще несколько его односельчан.

Эрагона удивило то, что люди Тирма отказались сдаться, даже когда он снял с них клятвы Гальбаторикса, и даже когда было очевидно что вардены с помощью Эрагона и Сапфиры запросто захватят город. Вместо этого губернатор Тирма лорд Ристхарт потребовал, чтобы им позволили стать независимым городом-государством со свободой выбора своих правителей и со своими законами.

Наконец, после нескольких дней переговоров, Насуада согласилась с его требованиями, потребовав, что лорд Ристхарт поклялся ей в преданности как Высшей Королеве, так же как это сделал король Оррин, и согласился соблюдать ее законы относительно магов.

Из Тирма Эрагон и Сапфира, сопровождаемые воинами, направились далее по побережью на юг, пока не достигли города Куасты. Они повторили тот же процесс, что и в Тирме, но в отличии от Тирма, губернатор Куасты уступил и согласился присоединиться к новому королевству Насуады.

Затем Эрагон и Сапфира в одиночку полетели в Нарду, далеко на север, и получили те же самые обещания перед окончательным возвращением в Илирию, где они остались на несколько недель в соседнем с Насуадой зале.

Когда позволило время, он и Сапфира покинули город и отправились замку, где Блёдхгарм и другие заклинатели охраняли Эльдунари, спасенные от Гальбаторикса. Там Эрагон и Сапфира помогли в излечении умов драконов. Они добились прогресса, но слишком маленького. Некоторые из Эльдунари реагировали быстрее, чем другие. Многие из них, чего опасался Эрагон, больше не заботились о жизни, или же так сильно заблудились в лабиринтах своих умов, что было невозможно общаться с ними в понятной манере, даже для старших из драконов, как Валдр. Чтобы предотвратить нападение сотни сумасшедших драконов на тех, кто пытался помочь им, эльфы ввели многие Эльдунари в состояние, подобное трансу, выбирая для контакта только одного за раз.

Эрагон также трудился вместе с магами из Дю Врангр Гата, чтобы опустошить цитадель от ее сокровищ. Большинство работы ложилась на него, ибо никто из других заклинателей не обладал достаточными знаниями и опытом, необходимыми для того, чтобы иметь дело со многими из зачарованных артефактов, которые Гальбаторикс оставил после себя. Но Эрагон не был против; ему нравилось исследовать разрушенную крепость и раскрывать секреты, которые были в ней. Гальбаторикс собрал массу чудес за последнее столетие, некоторые из них были опасными, но все, без исключения, были интересными. Эрагону больше всего нравилась астролябия, в которую, приложив глаз, можно было увидеть звезды даже при дневном свете.

Существование самых опасных из них он сохранил в тайне между ним, Сапфирой и Насуадой, считая слишком рискованным позволить знанию о них распространиться.

Насуада пустила многие из богатств, которые они обнаружили в цитадели непосредственно на то, чтобы прокормить и одеть ее воинов, так же как и на восстановление оборонных сооружений города, которые они разрушили во время их вторжения в Империю. Кроме того, она подарила по пять крон всем ее подданным: пустяк для дворян, но настоящее богатство для простых крестьян. Жест, Эрагон знал это, поднимающий их уважение и преданность способом, которые Гальбаторикс никогда бы не понял.

Они также обнаружили несколько сотен мечей Всадниокв: мечи всех цветов и форм, сделанные как для людей, так и для эльфов. Это была захватывающая дух находка. Эрагон и Сапфира лично отнесли их в тот замок, где Эльдунари в ожидании того дня, когда они снова понадобятся Всадникам.

Рунён, подумал Эрагон, будет рада знать, что так много из ее ручной работы уцелело.

И были еще тысячи свитков и книг, которые собрал Гальбаторикс, которые эльфы и Джоад помогли катализировать, откладывая те из них, которые содержали тайны о Всадниках и внутренней работе магии.

Пока они разбирали большой запас знаний Гальбаторикса, Эрагон по-прежнему надеялся найти упоминания о том, где король спрятал яйца Летхрблака. Однако, единственными упоминаниями о Летхрблака и раззаках которые он видел, были в работах эльфов и Всадников прошлых эпох, где они рассуждали о темной ночной угрозе и думали что делать с противником, которого нельзя обнаружить ни одним из видов магии.

Теперь, когда Эрагон мог открыто говорит с ним, он постоянно беседовал с Джоадом, доверяя ему все, что произошло с Эльдунари и яйцами, и даже зашел так далеко, что рассказал ему о поиске своего истинного имени на Врёнгарде. Разговаривать с Джоадом было комфортно, тем более он был одним из немногих людей, которых Бром знал достаточно хорошо, чтобы называть его другом.

Эрагон нашел интересным и лучшим способом отвлечься наблюдать за тем, что делала Насуада для управления и восстановления королевства, сформировавшееся на осколках Империи. Усилия, требуемые для управления такой большой и разнообразной страной были огромными, и задача, казалось, никогда не будет решена; всегда находилось что-то, что нужно было сделать. Эрагон знал, что будет ненавидеть требования своего положения, но Насуада, казалось, процветала на них. Ее энергия никогда не иссякала, и она, казалось, всегда знала как решить проблемы, которые возникали перед ней. День за днем, он видел, что она вырастала в глазах эмиссаров, чиновников, дворян и простых людей, с которыми имела дело. Она выглядела идеально подходящей для ее новой роли, хотя он не был уверен насколько счастливой она была, и он беспокоился о ней из-за этого.

Он наблюдал за тем, как она рассуждала о дворянах, которые работали с Гальбаториксом – охотно или нет – и он одобрял ее справедливость и милосердие, так же как и наказания, которые она выносила, когда это требовалось. Многих она лишила земель, титулов и большей части добытого ими нечестным путем богатства, но она не казнила их, чему Эрагон был рад.

Он встал на ее сторону, когда она наделила Нар Гарцвога и его народ обширными землями на севере Спайна, а так же плодородными равнинами между озером Флём и рекой Тоарк, где люди больше не жили. И в этом от так же согласился с ней.

Как король Оррин и лорд ристхарт, Нар Гарцвог принес клятву вассала Насудаде как его высшей королеве. Однако, огромный кулл сказал: