Понадобилось полдня поисков, но в конце концов Сапфира обнаружила группу холмов песчаника, среди которых в особенности: высокая, скошенная насыпь красноватого камня с пещерой на вершине. И на гребне которой сверкала алмазная гробница.

Холм выглядел именно так, как Эрагон его запомнил. Когда он смотрел на него, он почувствовал,что его грудь сжимается.

Сапфира приземлилась рядом с могилой. Из под её лап вылетели камни.

Эрагон не торопясь отстегнул ноги. Затем спрыгнул на землю. Волна головокружения прошла через него от запаха теплого камня, и на мгновение, он почувствовал, как будто он был в прошлом.

Затем он встряхнулся, и его ум очистилса. Он подошел к могиле и заглянул в ее кристаллическую глубину, и там он увидел Брома.

Там он увидел своего отца.

Внешний вид Брома не изменился. Алмаз, что заключал его тело, защищал от разрушительного действия времени, и плоть его не показывала признаков разложения. Кожа на его морщинистом лице была твердой, и имела разовый оттенок, словно горячая кровь все еще текла под ней. В любой момент, казалось, Бром мог открыть глаза и подняться на ноги, готовый продолжить свое неоконченное путешествие. Таким образом, он стал бессмертным, ибо он больше не измениться, как это делали другие, он навсегда останется таким, каким он попал в свой сон без сновидений.

Меч Брома лежал поверх груди покрытый длинной белой бородой, руки были сложены на рукоятке, все так же как Эрагон поместил их. Рядом с ним был его узловатый посох с резьбой, Эрагон теперь понимал, со множеством знаков на древнем языке.

Слезы навернулись на глаза Эрагона. Он упал на колени и тихо плакал долгое время. Он слышал, Сапфира присоединилась к нему, почувствовал мысленно, и он знал, что она тоже оплакивала Брома.

Наконец Эрагон встал на ноги и прислонился к краю могилы, изучая формы лица Брома. Теперь, когда он знал, что искать, он мог видеть общие черты между ними, запятнанные и затененные возрастом и бородой Брома, но все еще различаемые. Угол скул Брома, складки между его бровями, форма изгиба верхний губы; это то что заметил Эрагон. Он не унаследовал крючковатый нос Брома, как бы то ни было Его нос достался от матери.

Эрагон посмотрел вниз, тяжело дыша, из его глаз снова покатились слёзы. 'Дело сделано', сказал он вполголоса. 'Я сделал это… Мы это сделали. Гальбаторикс мертв, Насурда находится на троне и мы оба целыми и невредимыми. Это бы порадовать тебя, не так ли, старый лис? 'Он улыбнулся и вытер глаза тыльной стороной запястья. 'Более того, Есть драконьи яйца в Роенгарде… Яйца! Драконы не вымрут. И мы с Сапфирой будем тренировать их. Мог ли ты предвидеть такое, а?” Он засмеялся снова, чувствуя себя глупым и убитым горем в то же самое время. “ Интересно что ты думаешь обо всем этом? Ты всё такой же каким и был, но мы нет. Узнал бы ты нас?”

Конечно он бы узнал, сказала Сапфира. Ты его сын. Она прикоснулась к нему мордой. Кроме того, твое лицо не так сильно изменилось, чтоб он ошибся, он бы не перепутал тебя даже если твой запах бы изменился.

А он изменился?

Ты пахнешь теперь больше как эльф… Так или иначе, он едва ли подумал бы, что я Шрюкн или Глаэдр, не так ли?

– Нет

Эрагон всхлипнул и оттолкнулся от гробницы Брома. Бром выглядел как живой в алмазе, и увидев его Эрагона захлестнули идеи, невероятные идеи, которые он попытался проигнорировать, но эмоции ему не позволили. Он думал о Умароте и других элдунари – всех тех с помощью чьих знаний и силы он смог сотворить заклинание в Урубаене и искры отчаяной надежды поселились в нем.

Он сказал Умароту с Сапфирой: Бром умер перед тем как мы его похоронили. Сапфира не превращала камень в алмаз до следующего дня но он попрежнему заключён в камне и защищён от воздуха в течении всего времени. Умарот с помощью ваших сил и знаний может быть… может быть мы смогли бы воскресить его. Эрагон вздрогнул как при лихорадке. Я не знал как излечить его раны, но сейчас я думаю я бы смог!

Это сложнее чем ты думаешь, – сказал Умарот

Да, но вы можете это сделать!- сказал Эрагон. Я видел как ты и сапфира творили невероятные вещи с магией. Это должно быть вам по силу!

Ты знаешь что мы не используем магие по команде, – сказала Сапфира.

И даже если бы нам удалось, – сказал Умарот, есть все шансы что мы не сможем восстановить ум Брома таким каким он должен быть. Умы- это сложные вещи и он в конечном итоге может стать человеком с запутанными мыслями и изменённой личностью. И что потом? Вы хотели бы что бы он так жил? И будет ли это он? Нет, пусть всё останется на своих местах. Вы можете почтить его память своими мыслями и поступками. Все теряют людей и все за них переживают. Это нормальное явление. Бром живёт в вашей памяти, и если он был человеком который дорог вам, то он доволен этим. Пусть и вы будете довольны.

Но…

Перебил его не Умарот, а старейший из Эльдунари – Валдр. Он удивил Эрагона тем, что говорил не изображениями и чувствами, но на древнейшем языке, хоть и напряжённо, и c усилием, словно бы каждое слово было для него чуждо. Он сказал: 'Оставь мёртвых земле. Они не принадлежат нам'. Потом он замолчал и уж более не говорил, но Эрагон почувствовал исходящие от дракона чувства глубокочайшего сочувствия и сопереживания.

Эрагон глубоко вздохнул и закрыл на мгновение глаза. Потом, в сердце, он отпустил свою ошибочную надежду и снова принял тот факт, что Бром ушёл навсегда.

'Ах,' сказал он Сапфире. 'Я не думал, что это будет так трудно'

'Было бы странно, если бы это не было трудно'.

Она коснулась его затылка своей мордочкой, и он почувствовал, как её тёплое дыхание взъерошило его волосы на макушке.

Он слабо улыбнулся и собралса с духом, чтобы посмотреть на Брома снова.

– Отец, – сказал он. Слово было страннымна вкус в его рту; у него никогда не было причины сказать это кумо-нибудь прежде. Тогда Эрагон переместил свой пристальный взгляд к рунам, которые он начертал на шпиль во главе могилы, которые говорили:

ЗДЕСЬ ЛЕЖИТ БРОМ

Истинный всадник.

И, как отец

Для меня

Да славится во веке веков имя его!

С болью в сердце он улыбнулся тому, что когда-то так близко подобрался к правде. Потом, выговарив слова древнейшего языка, он посмотрел на то, как алмаз замерцал, и на его поверхности заструился ноый узор рун. Когда он закончил заклинание, надпись гласила:

ЗДЕСЬ ПОКОИТСЯ БРОМ

Который был

Всадником связанным с драконом Сапфирой

Сын Холькомба и Нельды

Возлюбленный Селены

Отец Эрагона Губителя Шейдов

Основатель Варденов

И Бич Проклятых

Да прославится в веках его имя

Стидья унин морранр.

Это была менее личная эпитафия, но это казалось более подходящей Эрагону. Тогда он наложил несколько заклятий, чтобы защитить алмаз от воров и вандалов.

Он оставался рядом с могилой, не в силах отвернуться, и чувствуя, что должно было быть что-нибудь ещё – какое-нибудь событие, или озарение, или чувство, чтобы ему стало легчеть проститься со своим отцом и покинуть его.