твоего племени будут извещены о величине твоего подвига! Они сделают правильный выбор.
Юноша, морщась от боли, но, тем не менее, с достоинством поклонился.
— Спасибо за похвалу Ваше величество.
— Так как тебя зовут Вождь? Повторил свой вопрос Алексей.
— Меня раньше звали Оливер. Оливер Кромвель. А теперь я Красное перо, воин ирокезов!
Алексей пожал ему руку и пошел к позициям. Осознание, кому он только что, жал руку, дошло до него позже. Даже не верилось, неужели тот самый лорд Протектор? Алексей прикинул по датам, ну да, он вполне мог быть рядовым в том злосчастном для Англии походе. Вот так дела.
Продолжить мысль ему не дали испанцы. На позиции шли новые полки. Алексей встал на вершине холма и вытащил свой топор. Его личный полк занимал позиции вокруг. Если они выстоят сейчас, испанцы обречены. Если нет, то все напрасно. Он вождь своего народа и должен сражаться рядом с ними. Потом он сможет покомандовать из далека. Сегодня он должен сражаться рядом. Грянул залп передовой линии, потом второй и третьей поверх голов второй линии. Четвертая передала свои мушкеты первой и в наступающих испанцев, практически в упор, грохнул четвертый залп. Первый бой закончился, практически не начавшись. Наступающий полк был выкошен подчистую.
Индейцы перезарядили мушкеты. И снова поле боя заволокли облака порохового дыма. А потом испанцы полезли густо. Мельтешение клинков, тел, грохот пистолетных выстрелов. Вот схватка докатилась и до первого ряда личных гвардейцев Алексея. Думать стало некогда. Алексей разрядил оба пистолета в набегавших испанцев и вытащил саблю. Ну что теперь проверим, не забыл ли он за годы кабинетной работы, свои навыки.
Глава 33. Черные времена
'Все пройдет. Было написано на перстне у Цезаря.
Однажды он так разозлился, что снял и собрался выбросить перстень. Но тут увидел надпись на внутренней стороне кольца. Прочитав ее. Цезарь одел кольцо и больше никогда не снимал.
Надпись внутри кольца — И это тоже пройдет'
Народная притча
Адмирал сидел на берегу, у начала новой переправы и думал. Письмо, которое привез ему гонец, буквально упав, со своей взмыленной лошади, ставило все на свои места. Это был конец. Два дня назад, он тревожно вслушивался, в не смолкавшую канонаду пушек. Их было много, намного больше, чем было орудий на той стороне у его авангарда. А значит, это были не испанские пушки. Канонада стихла под вечер. Но итоги битвы были не известны. Кто победил не понятно. Переправу строили, до последнего надеясь, что солдаты его величества, на той стороне, живы и сражаются до сих пор. Но сомнения в этом росли.
А теперь прибыл гонец. И план злобного предательства всплыл во всей красе. Пока его войска здесь, в этих диких землях, сражаются неизвестно за что, его родину избивают французы. Адмирал скрипел зубами. Если продолжать строить переправу, на это уйдут две недели. Если живых там нет, то Адмирал собственными руками построит переправу для врага. И стоит отступить к побережью как на хвост отступающей армии сядет армия врага. И тогда поход будет похож на бегство.
Если отступать сейчас, это значит бросить своих солдат на произвол судьбы. Адмирал скомкал послание и зарычал от бессильной злобы. Боже ну почему ты отвернулся от доблестных сынов Испании.
Адмирал бросил еще один полный злости взгляд на противоположный берег. Будь ты проклят варварский Император. Мы с тобой еще встретимся. Вот что говорил этот взгляд.
Адмирал повернулся и твердым шагом направился к штабной палатке. Надо было раздать указания и подготовить отступление.
Войска испанцев не убегали. Они уходили. Но никого не обманывало, размеренное и организованное отступление. Конные сотни врага, не нападали, а лишь коршунами кружили вокруг армии. Словно напоминая, что они идут по чужой земле.
Адмирал не оставлял гарнизонов в построенных и захваченных крепостях, понимая, что Император их уничтожит, а у его солдат еще будет шанс умереть, за куда более пристойную идею, чем поиски мифического золота. Мифического, потому как Адмирал все четче понимал, попав в руки Императора, золото вряд ли осело где-то в хранилищах и храмах. Скорее всего, оно пошло в ход. И именно за него были куплены те пушки, что грохотали в тот злосчастный день на том берегу. Не стал сюрпризом для Адмирала и тот факт, что и после пересечения границы исконных испанских владений, индейские отряды не отстали.
Прибыв в порт, Адмирал обрисовал ситуацию начальнику порта. Тот лишь вздохнул. Покинуть вверенные ему земли он не мог при всем желании. Да и многочисленные колонисты, хоть и напуганные наступлением индейцев, возвращаться в охваченную огнем войны метрополию не спешили. Там уже война, а здесь ее пока нет. Адмирал только тут ощутил, что в его душе что-то надломилось. Тот стержень, что помог ему выдержать походы по джунглям, кровавые стычки с индейцами, выдержать тысячи миль походов, сломался.
Все два месяца, пока войска грузились на корабли и уходили в море, в городе и окрестностях, было тихо. Даже с дальних рудников, до последнего дня, приходило выработанное золото. Но стоило растаять на горизонте последнему галеону, как из джунглей, густо, словно неудержимый поток муравьев повалили индейцы.
Комендант города выстроил перед воротами караул из двух дюжин престарелых конкистадоров. Удержать город с мирными жителями, было бы реально, если бы тут был многочисленный гарнизон. Но Адмирал забрал даже пушки с укреплений, справедливо полагая, что город все равно не выстоит.
Комендант почесал свою аккуратную бородку. Оставалось лишь умереть с честью. Или попробовать договорится. Со стороны индейцев, послышался восторженный гул. Нараставший откуда-то из глубины строя. Комендант, рассматривавший индейцев во все глаза, не мог не удивляться. Все вооруженные мушкетами, в кирасах и с саблями, помимо привычных топора и ножа. Стоящие ровным строем, словно отборные полки королевской гвардии. Рослые, эти индейцы, не походили на тех, с кем он сталкивался раньше. Это было новое поколение, чрезвычайно опасное. Строй синхронно, словно на параде расступился. Разом, открыв широкий проход. По проходу, не торопливо, баюкая перевязанную руку, ехал Бледнолицый. Загорелый до черна, но, тем не менее, Европеец.
Комендант сглотнул. Все встало на свои места. Теперь ему было понятно, почему войска конкистадоров потерпели крах. Они воевали с индейцами, а с ними воевал хитрый, извращенный ум выходца из старого света.
Белый Вождь, аккуратно слез с коня, напротив Коменданта и сделав два шага, остановился. Рядом с ним тут же встал молодой индеец, судя по маленькому росту и татуировкам, выходец из этих мест.
Комендант смерил взглядом расстояние до вождя и понял, что Белый Вождь предлагает ему выбор. Смерить гордыню и как полагает побежденному, идти просить пощады и предлагать ключи от города. Или командовать к бою.
Комендант был уже слишком стар для этих игр. Дома его ждала молодая жена, из местных, кстати. Она прожужжала все уши, рассказывая ему о великодушии Великого Вождя, о том, что в его стране все живут хорошо, белые и индейцы. Только по единым законам. Для всех. Много говорила и о том, что когда солдаты короля, бросили их на произвол судьбы, глупо нарываться.
Все это промелькнуло перед глазами старого конкистадора, пока он тянул саблю из ножен. Но вспыхнувшая было картина, героического, достойного упоминания в легендах, приказа к атаке, исчезла вместе со скрипнувшим суставом в плече. Комендант положил саблю на ладонь левой руки и сделал положенные три шага. Поклонился и уже твердым голосом, человека, принявшего решение произнес речь. Ее смысл, донес до Императора индеец, оказавшийся переводчиком.
— Ваше величество, примите мою шпагу в знак сдачи гарнизона. Надеюсь на Вашу милость к
