похожи. То, что я состоятелен, а ты нет, большой разницы между нами не делает. Я и все мои знакомые в Оклахоме занятые люди, они не тратят свои жизни на то, чтобы вращаться в высших кругах. Это раньше я много времени проводил в самолетах. Теперь постараюсь наладить свою жизнь иначе.

     — Зачем ты все это мне говоришь, Джаред? — спросила его Сара.

     — Я хочу, чтобы ты знала, что выбираешь. Ты можешь поехать в Оклахому со мной. А можешь остаться в Джейкобсвилле и выйти замуж за кого-то, кто больше тебе подходит по интересам и возрасту. За Харли Фаулера, например.

     — Харли мой друг, — возразила Сара.

     — Тогда я смею сделать тебе предложение руки и сердца, — осторожно произнес Джаред.

     Девушка посмотрела на него широко распахнутыми глазами.

     — Но разве ты любишь меня? — изумленно воскликнула она.

     — Да, — сказал он. — Пожалуй, что люблю. Наверное, люблю. Я так думаю... — проговорил он.

     — Как-то неубедительно звучит, — заметила Сара.

     — Полагаю, это не такой вопрос, на который можно ответить с абсолютной уверенностью.

     — Не знаю, почему ты так считаешь, но для меня все очевидно. С того самого мгновения, как я увидела тебя в дверях «Книжной гавани», ни о ком другом я думать не могла! Не скажу, что полюбила тебя с первого взгляда, но мысли о тебе вытеснили из моего сознания все прочие мысли.

     — Но это не помешало тебе препираться со мной, ходить на концерты и барбекю с Харли, рисовать картинки и писать книгу, — заметил явно польщенный Джаред.

     — Скорее даже помогло, — сообщила девушка.

     — Мне не представлялось, что ты преисполнилась ко мне пылкими чувствами, — напомнил он ей.

     — Ты казался мне возмутительным, надменным, нахальным, несправедливым. Предъявляя мне категорические требования, ты не находил нужным считаться с моими интересами. Как еще я могла к тебе относиться? Но, должна заметить, я очень старалась. Всякий раз, когда мне предстояла встреча с тобой, я серьезно готовилась к тому, чтобы не срываться по пустякам. С тобой ведь не просто общаться, Джаред.

     — Да, мне это известно. Но если ты согласишься поехать со мной в Оклахому, нам обоим придется очень потрудиться, чтобы научиться сносить странности друг друга.

     — Я думаю, оно того стоит, только старина Моррис непременно должен отправиться туда вместе со мной... У тебя есть животные?

     — Ты спрашиваешь, есть л и у меня животные?! — гордо воскликнул он. — У меня лошади, крупный рогатый скот, пастушьи собаки, два большущих персидских кота, одна эму и один амазонский попугай.

     — Боже! А эму-то тебе зачем? — удивилась Сара.

     — Элен попросила. Вот я ей его и купил. Дочка была в восторге. Я назвал его Патерсон в честь австралийского поэта. Он рос в загоне с двумя щенками колли. Когда собаки подросли и стали пасти стадо, Патерсон бегал везде за ними. В конце концов, животные и к нему стали относиться как к овчарке. На это стоит посмотреть, уверяю тебя.

     — Ты меня агитируешь? — шутливо спросила его Сара.

     Джаред нежно обвел пальцем контур ее губ.

     — Похоже, что так... Я думаю, Моррису понравится в таком веселом окружении.

     — Он трусишка. Твои гигантские персидские коты могут не поладить с ним.

     — Они лапушки и заняты только выяснением отношений между собой. Днем дерутся и фыркают друг на друга, после чего спят в обнимку всю ночь. До других существ им и дела нет.

     — Так значит, ты решительно настроен жениться на мне? Даже если я и не беременна от тебя?

     — Да, Сара. Я хочу жить с тобой, — прямо признался Джаред Камерон.

     — Если ты уже все решил, мне придется подчиниться. Тони предупредил меня однажды, что ты не терпишь возражений, — с улыбкой поддела его Сара. — Но только у меня есть одно условие, — предупредила она.

     — Готов выслушать, — отозвался он.

     — Я хочу, чтобы церемония прошла в Джейкобевилле, чтобы мы венчались в церкви, а на мне было восхитительное белоснежное платье, а в руках красивейший букет...

     — И фотограф, который запечатлит всю эту роскошь, — добавил Джаред, тоже улыбаясь в ответ.

     — Вот именно, — подтвердила невеста. — Я хочу, чтобы до конца наших жизней прекрасные фотографии напоминали нам о том, каким волшебным был день нашей свадьбы.

     — Мы полетим в Даллас и там закажем для тебя самое лучшее платье, — пообещал жених.

     — Можно обойтись готовым, — возразила Сара. Джаред взял ее маленькие руки в свои ладони и поднес к губам.

     — Я богат, и у меня скоро свадьба. Неужели ты думаешь, что я позволю, чтобы моя любимая невеста, будущая жена, в самый важный день нашей жизни выглядела кое-как? Нет, Сара. Я повезу тебя к одному из лучших свадебных портных. А ты должна приготовиться к тому, что фотографии и видеосъемки с нашей свадьбы разместят в журналах и теленовостях.

     — Для тебя это так важно? — спросила его девушка.

     — Если ты чего-то достигаешь, обязан этим дорожить. В противном случае и стремиться не стоило, — категорически заявил жених.

     Они вернулись в дом Сары, где еще предстояло навести порядок после операции задержания.

     Старина .Моррис бродил по дому и удивлялся произведенному в нем хаосу.

     Сара обескураженно остановилась на пороге.

     Джаред заметил ее апатию, обнял за плечи и, ласково глядя сверху вниз, прошептал:

     — А если подумать, что такое никогда больше не повторится, становится не так-то и грустно, а наоборот, хочется запомнить все в мельчайших подробностях, чтобы переживания стали опытом.

     — Ты прав, — согласилась с ним суженая.

     — Уверен, в спальне полный порядок, — сказал он, потянув Сару за руку.

     Она что-то хотела сказать ему, но он уже расстегивал ее блузку и целовал грудь, припав к ней губами. Его жадный пылающий рот блуждал по шелковистой коже стремительно освобождающегося от одежды тела, даря Саре незнакомые дотоле ощущения.

     Джареду потребовалось меньше минуты, чтобы раздеть Сару. Она была в смятении, оказавшись перед ним обнаженной в лучах предвечернего солнечного света, проникающих в окно. Но она и не пыталась сопротивляться. Ее воспламеняла его уверенность и настойчивость. Любое бегство в такой ситуации стало бы бегством от самой себя. А Сара никогда так не поступала.

     И ощущения были взрывными. Сара льнула к Джареду, который вел ее все дальше в страну наслаждений. Он был нежен. Он был трепетен. Его губы ласкали ее тело. Она вздрагивала и млела от каждого его прикосновения до тех пор, пока жажда ее стала невыносимой.

     Сара смотрела сквозь опущенные ресницы в потолок и плавилась в потоках жара, восходящего от низа живота, пока не увидела лицо Джареда над собой. Он что-то сказал, но Сара не была способна его расслышать и понять. При этом она остро почувствовала тот миг, когда он проник в нее. И то, что до этой минуты представлялось ей наслаждением, стало томить и мучить. Она впилась в него руками и губами и удерживала до тех пор, пока он был в состоянии волновать ее, дарить все новые и новые ощущения. А после она вся ослабела и отпустила Джареда. И ей показалось, что она умирает. И не хотелось спасения от этого умиротворяющего небытия.

     — Так это должно было быть в самый первый раз, — проговорил Джаред.

     — Да, — прошептала Сара. — Пусть теперь так будет всегда.

     — Нет. Мы постараемся, чтобы было еще лучше.

     — Лучше не бывает.

     — Бывает, милая, поверь мне. Бывает и лучше.