Ч: А, перебьем, разберемся.

К: Скажите, где сейчас идет битва?

Ч: Битва идет в наших желудках. С утра мы пили только вино, а теперь вот подвезли водку и все начали мешать.

К: Что это? Я вижу, что ваши доблестные воины пьют с осажденными?!

Ч: Ну да. У них там куча женщин, а у нас проблемы. Впрочем, — ротмистр Чачу посмотрел на корреспондентку оценивающим взглядом… на этом трансляция была неожиданно прервана.

Лебеди летели на Запад. Бормоча стоны и шепча нечеловеческие проклятия, среди редких кактусов полз Джон — ковбой без лошади, шляпы и джинсов, но в сапогах и с кольтом. Во всей округе Джон слыл выносливым поборником добра. Свободно выносит любые удары врага и судьбы, любые надругательства автора над своей судьбой, мгновенные приговоры своим врагам, после чего остается выносить только трупы. Он безжалостно искоренял зло вместе с теми, кто этому противился, используя только одного своего друга — Смита-и-Вессона. Верил в бога, свою судьбу, в бескорыстную дружбу в Техасе, конечную победу добра и другие чудеса. Но сейчас по всему чувствовалось, что он потерпел позорное поражение, правда те, за кого он бился, никогда об этом не расскажут.

Умирать почему-то не хотелось. К счастью, на горизонте показались телевизионные антенны крыш домов N-тауна. Запахло пороховым дымом, колхозным коровником и горелой пленкой — родными и узнаваемыми запахами дикого Запада. Прохрипев радостный вопль, Джон встал на четвереньки и резко ускорился.

В салуне было как обычно тихо и спокойно. У стойки демонстрировал искусство владения кольтом известный во всей округе Билл горбатый. Конечно, ему было далеко до такого альтруиста, как Джон, однако он слыл порядочным… извергом, так как любил порядок: в день не менее одного трупа. Говорят, стрелять он научился раньше, чем говорить. Однажды его мамаша попыталась выронить его из люльки. После этого он приобрел горб, а мамаша — шесть футов земли над головой. Вот и сейчас он с самого утра беззлобно перестреливался со своим лучшим другом — Смитом (открытый парень. Одним пальцем открывал консервы, одной мозговой извилиной — планы врага, одним кулаком — их черепа); время от времени они угощали друг друга виски, а бармен убирал трупы зазевавшихся зрителей.

Четверо покеристов играли со смертью: проигравший раскручивал один патрон в барабане кольта, приставлял дуло к виску… индейца и спускал курок. Счастливый индеец или несчастливый труп убирался и игра возобновлялась. Посетителей обслуживала красавица Мери — мило улыбаясь беззубой улыбкой, она продавала сигареты, виски и себя оптом и в розницу.

На вползшего обнаженного мужчину обратил внимание только бармен, поскольку тот совал ему под нос что-то непотребное. «Эй, парень, трехдолларовые девки на конюшне», — презрительно бросил он, но, увидев, что что-то непотребное — это ствол, радушно налил стакан. Стакан, впрочем, тут же разлетелся вдребезги — это было обычное приглашение Билла к развлечению. Смело прикрывшись спиной бармена, Джон открыл ответный огонь. После десятого щелчка он догадался, что его оружие не заряжено. Однако зрители не были настолько догадливы и ряды трупов пополнились. Когда пороховой дым рассеялся, оставшиеся в живых увидели похожего на дуршлаг бармена. Смит в это время стряхнул с себя свинец и выпрыгнул в окно. Однако смерть его все же подстерегла в виде шерифа, привлеченного необычной тишиной в салуне.

Шериф так же, как и все ковбои, командовал городком, имел кольт, особняк, жену, любовницу, еще жену, еще любовницу, возможно детей; язву желудка, садистские наклонности и другие прелести вестернов. Стряхнув труп Смита с головы, он бесстрашно бросился вперед, предварительно послав туда всех своих людей. Замаскировавшись в сточной канаве и переждав перестрелку, шериф кинул в проем двери кусок динамита поувесистей. Наведя таким образом порядок, он с достоинством с и грацией бегемота вошел в