следственного отдела считает, что у меня меньше шансов добиться нужного результата на танкере, чем у Андрея Тобольского.

«Вот это маневр!..» — подумал Андрей, разглядывая собеседника в упор. Вид у Копаева был действительно невеселый.

— Осталось узнать, — добавил Копаев, — как смотрит на рекомендацию нашего ведомства сам Тобольский.

Андрей помолчал. Аверьян сидел неподвижно и глядел на воду. Лицо его было теперь совершенно бесстрастным.

— Серьезное ведомство, — проговорил Андрей. — Если мы не прислушаемся к рекомендациям его руководства, это, по-видимому, не сделает нам чести… Но учти, я ставлю условие. Полная откровенность с твоей стороны, предельная ясность. Я никогда не затевал возни за чужой спиной и терпеть не могу, если ее затевают за моей собственной.

Глаза Копаева изменили направление взгляда — уставились куда-то вдаль.

— Я обязан предупредить, — сказал он. — Возможно, дело будет для тебя тяжелым.

— Риск?

— Не думаю. Вряд ли. Хотя и это не исключено… Нет, я имел в виду сложности иного порядка. Пилоты УОКСа, как правило, плохо себе представляют нашу работу.

— Кто виноват? Все у вас под замком, под секретом. Я и настоящего паллера никогда в руках не держал.

— Понимаю. — Аверьян покивал. — В голове у тебя детективная каша. Темные коридоры старого танкера, паллер под мышкой, погони, стрельба… Вот только гоняться там будет не за кем. На борту «Анарды» один человек. Да и тот — капитан.

— Ты… серьезно? На танкере один Меф Аганн?!

— По данным сектора орбитальной эксплуатации.

— Да они что там, в секторе, совсем обалдели! — взорвался Андрей. — А куда МУКБОП, леший бы вас побрал, смотрит?

— Не кричи, — попросил Копаев и повел глазами по сторонам. — Ревешь как мамонт.

— Плевать на ваши секреты! — прошипел Андрей. — Бросили человека одного на орбитальном приколе! А ну-ка тебя в ржавую, грязную бочку, и чтоб на борту никого и миллионы километров до ближайшей базы?!

— Вот и составь ему компанию. Повезет — узнаешь причину его добровольного одиночества.

— Добровольного? — переспросил Андрей. — Чушь! Позволь не поверить.

— Нет уж, позволь не позволить. Факты.

— Какие факты? Откуда?

— Из карманов твоего родного УОКСа. Как желаешь — вразброс, по порядку?

— Ладно… давай по порядку.

— Загибай пальчики. Год назад «Анарду» снимают с юпитерианской линии и загоняют сюда — на прикол у Япета. Команда согласно вашим традициям ритуально прощается с кораблем и, уронив скупую мужскую слезу, переходит на борт «Соймы»…

— С кораблями прощаться тебе приходилось?

— Бывает, с кораблями прощаются гораздо сентиментальнее, чем с людьми… Так вот, среди тех, кто вернулся на «Сойме» в Леонов, капитана «Анарды» не было. Вашей администрации, которая имела в виду торжественно проводить ветерана Дальнего Внеземелья на заслуженный отдых, оставалось развести руками. Загни первый палец.

— А что же администрация Сатурн-системы?

— Ничего. «Титан-главный» несколько запоздало сообщил на Луну, что Аганн самодеятельно развернул на «Анарде» подготовительный комплекс работ. Не дожидаясь актов списания и передачи, проводит очистку танков, стерилизацию и полуконсервацию кают, демонтаж полетного оборудования, мелкий ремонт…

— И все один? Без участия орбит-команды?

— От услуг орбитальной команды он вежливо отказался. Загибай второй. Мало того, Аганн обещал к прибытию стройбазовых монтажников закончить подготовительные работы едва ли не в полном объеме.

— Но ведь «Титан» обязан…

— А что «Титан»? Им это на руку. Увязли в стройках по горло — монтируют сразу две стационарные базы, шесть орбитальных. Базу космодесантников «Снежный барс» расширять собираются, на очереди — исследовательская станция «Фермуар» в Кольце. У них тут, кроме проблем и забот, всего не хватает. Времени, мастерских, оборудования, материалов. Сегодня я был свидетелем разговора Валаева с хозяйственниками «Титана-главного», Валаев им документы на стол — дескать, радуйтесь, земляки, гору всяких товаров мы вам сибирским обозом доставили. Они ознакомились и говорят: «Мало. Для Сатурн- системы — капля в море. Нам нужно больше раз в сто. Система наша богатая, долги вернем с лихвой». Один оглядел капитанский салон, языком поцокал и говорит: «Вах, как роскошно живете! А у нас ученые- кольцевики спят где попало. Половина спит в условиях невесомости — верите, нет? В душевой, стыдно сказать, во-от такой список висит. Зачем? Купаться хочешь — пиши фамилию в очередь. Банный отсек для уважаемых людей соорудить не можем. Металла нет, керамлита нет, монтажники заняты. Двадцать тонн самой обыкновенной пластмассы — проблема!» Валаев сидел перед ними как на иголках. Все, что мог, из корабельных запасов отдал. Вон даже насыпку из пляжного корыта выгребли…

Андрей чувствовал на себе изучающий взгляд Аверьяна, и это его раздражало.

— В общем ясно, — перебил он. — Не скоро дело у них до «Анарды» дойдет.

— Андрей, раньше всех это было ясно Аганну.

— Допустим. В итоге?…

— А ты загибай пальчики, загибай. В итоге получится кукиш, который продемонстрировал Аганн УОКСу в ответ на предложение выйти в отставку. Он обвел вокруг пальца всю вашу администрацию и добился желанного одиночества без отставки. И теперь — один на один с мириадами звезд и миллионами, как ты уже имел случай отметить, километров до ближайшей базы. Этакий, извольте видеть, Диоген Дальнего Внеземелья… Есть возражения? Что скажешь?

— Есть, — сказал Андрей. — Года полтора назад в Леонове на занятиях по переподготовке я часто видел Аганна. Иногда мы с ним беседовали. Однажды, затронув какую-то профессиональную тему, засиделись в холле гостиницы «Вега» почти до утра. Никаких признаков мизантропии… О своих товарищах по работе он отзывался уважительно и тепло, с ним приятно было общаться.

— Твои слова удивили бы экипаж «Анарды».

— Неправда. Аганн очень знающий профессионал, экипаж относится к своему капитану с почтением.

— Да. Но все, как один, считают его нелюдимым.

— Может, здесь что-нибудь возрастное?

— Он выглядит старым?

— Н-нет… Сначала я даже принял его за ровесника Валаева. Однако Аганн старше нас с тобой лет на… пятнадцать?

— На двадцать. Ему пятьдесят три.

— В таком возрасте, говорят, иногда охота побыть одному.

— Иногда. Но не десять лет кряду.

— Не знаю, не знаю… Со мной он был общителен и приветлив, был откровенно рад поговорить о том, о сем.

— Только с тобой. За последние годы — только с тобой.

— С какой стати? — удивился Андрей.

Аверьян не ответил. Смотрел в сторону. Подсохшие волосы топорщились у него на макушке стрелками.

«Особо приятельские отношения возникнуть не успели, — недоумевал Андрей, припоминая встречи с Аганном. — Общался я с ним гораздо реже, чем с любым из своих приятелей…»