Вздохнул Игорь. Еще осенью, когда узнали про то, что Симеон снова против Царьграда пошел, они с Ольгой решили пригрозить Византии, пусть думают, что и они хотят воевать. Только поверят ли греки, не зря ли столько ладей собрали?

Княгиня давно не спала тоже, она слышала вздох мужа и поняла его заботу. В тишине раздался ее голос:

— К Григорию человек из Царьграда прибыл…

Игорь повернул к жене голову, не ожидал, что не спит. Она уже тяжелая, уверена, что под сердцем сына носит. У других только дочери…

А Ольга продолжила, чуть вздохнув:

— Я ему еще с осени сказала, что ты страшно гневался на Романа и грозил пойти против него по весне, потому и ладьи строишь. Гневался за его сватовство ко мне…

Игорь изумленно замер, такое могла придумать только женщина, сообщить императору, что муж может пойти на него войной из-за приставаний к жене! С трудом выдавил из себя:

— Поверит ли?

— Поверил, — кивнула Ольга.

— Откуда ты знаешь?

— Патриарх просил Григория разузнать, когда ты выступать собираешься и много ли сил.

— Это священник тебе сказал?

Княгиня усмехнулась:

— Нет, я к священнику за стену поселила Дуняшу, стена тонкая, ей все слышно.

— Почему девку, а не гридя? — Похоже, князь просто не знал, что спросить, но Ольга объяснила:

— Мужчина может храпеть, а Дуняша спит тихо и ходит тоже.

Не в силах сдержать изумление, Игорь даже сел на ложе. Ну и женщина! Эта перехитрит кого угодно!

— Что Григорий ответит, как думаешь?

— Я сказала, что выступим по первой воде, а с Симеоном договорились, он поддержит. И печенеги тоже. — Чувствуя, что уж совсем взяла все в свои руки, Ольга скромно добавила: — Я верно сделала, князь? Ты далече был, а спросить не у кого.

Игорь только и смог ответить:

— Умница!

Были минуты, когда он просто не понимал, кто из них при ком. Ольга перед всеми старается делать вид, что все по воле князя, она, мол, только выполняет его поручения, но не устает поражать своей сообразительностью. Игорь задумчиво смотрел на уже сильно располневшую станом жену. Ему доля послала необычную женщину, совсем девочкой Ольга пришла в вышгородский княжий терем, никто и не думал, что младшая жена князя станет самой толковой и незаменимой. С этой княгиней не сравнится никто другой, Ольга способна править и сама, уже не раз это доказывала. Немного найдется женщин с таким ясным умом и жесткой хваткой. Но притом княгиня и красива, прав был Роман, когда восхищался ею!

Для себя князь Игорь решил, что больше Ольга никуда без него не поедет, мало ли что…

Царьград поверил в возможность похода, пришлось, правда, даже выступить из Киева, но тотчас прибыли послы от Романа с предложением большого откупа и подтверждением прежних договоров. Поход не понадобился. Мало кто понял, что произошло, почему князь Игорь, собираясь на греков, вдруг остался дома, почему греки выплатили откупной. Только двое знали причину, но князь Игорь молчал, молчала и его жена княгиня Ольга, только блеск в опущенных глазах говорил о том, что она очень довольна.

Княгине было не до похода: пока князь Игорь выступал от Киева и возвращался обратно, она родила сына и уже сама нарекла княжича Святославом. Когда Игорь услышал имя, данное мальчику, он закусил губу. Ольга исправляла допущенную давным-давно ошибку.

Зато недоволен был священник Григорий, княгиня не просто дала ребенку языческое славянское имя, но и отказалась его крестить. На вопрос почему, как всегда, спокойно ответила:

— Подрастет, сам крестится…. А пока ему спокойнее так.

И никакие убеждения и увещевания не помогли, Ольга стояла на своем — человек должен выбрать, креститься ему или нет, сам. Она не стала говорить священнику, что просто боится потерять еще одного ребенка, как уже было прежде, когда она не послушала мужа. Вокруг язычники, и мать не желала подвергать свое дитя опасности, делая его христианином с рождения.

Святослав останется язычником и позже на все просьбы матери будет отвечать примерно так же, мол, вокруг меня языческая дружина, ни к чему мне становиться христианином.

Держаться от княгини подальше у Любомира не получилось.

Как удалось тому убедить князя отправить его в Вышгород на охрану жены и сына, Ольга не понимала. Оказалось, что русич и не просился, само так вышло. Снова она просила:

— Уезжай!

Но Любомир отказывался и был прав. Не только Прекрасе немил ребенок Ольги, нашлись и другие недоброжелатели. И кто знает, что случилось бы, не окажись рядом верный друг…

Он не крался по ночам в ее ложницу, не следил влюбленными глазами каждую минуту, он охранял, словно чуял что-то недоброе. Ольга с ребенком не бывала одна, но Любомир даже на теремное крыльцо их без себя не выпускал. Княгиня ворчала, что живет как птица в клетке, но подчинялась.

И все-таки настал день, когда он не смог заставить ее слушаться. Ольга вдруг решила ехать в Киев под крыло к мужу, казалось, сам князь защитит сына лучше, у него больше гридей. Любомира такое заявление даже обидело: княгиня не доверяет?

А та и сама не могла объяснить, чего это вдруг сорвалась с места. Хуже всего то, что не дождалась, пока князь пришлет за ней охрану, заторопилась с малым числом своих. Любомир морщился — толку от женщин как не было, так и не будет никогда! Уж если эта умница-разумница паникует как наседка, что взять с остальных? Но не подчиниться не мог, пришлось ехать.

Сани, в которых сидели Ольга с ребенком и две ее холопки, охраняли, кроме самого Любомира, еще двое совсем молодых гридей. Ненадежный тыл, что и говорить. Оставалось надеяться на то, что за такой короткий путь никому не придет в голову попробовать напасть на Ольгу. Любомир замыкал маленький караван.

Проехали уже добрую часть пути по льду застывшего Днепра, как вдруг Любомир заметил впереди встревоженно вспорхнувших птиц. Там люди, но почему на берегу, а не на льду? Засада? Он велел придержать коней, чтобы самому проехать вперед. Но не успел. Пронзенный стрелой повалился в снег возница. Женщины в санях заверещали, Ольга в испуге прижала к себе сына, широко распахнутыми от ужаса глазами глядя на убитого челядина. Любомир не понял, почему их просто не побили стрелами, а выехали навстречу биться мечами. Хотя одного из гридей все же сняли стрелой. Второй успел прикрыться щитом и вытащить меч. Любомир бросил свой щит Ольге:

— Прикройся с сыном!

Та уже пришла в себя и схватила щит достаточно ловко. К ним скакали трое. Любомир оглядывался, пытаясь понять, все это или кто-то спрятался в кустах на берегу. Если все, то они справятся, второй гридь оказался достаточно разумным. Нет, не все, из кустов показался еще один, на скаку пряча лук. Видно, это он бил стрелами. Прикинув расстояние до нападавших, Любомир вдруг велел княгине:

— Бери вожжи, правь обратно к Вышгороду!

— А ты?