знает, воровской закон чтит, авторитетов слушается, рогами, если надо, шевелит… Трусоват, правда, но не он один такой. Со временем это проходит, если, конечно, живым останешься… Стали мы его на дело брать. Как с родным обходились. Ели-пили вместе. Случалось, и одеждой менялись. А потом одна блатная кошка, которая с Мареком что-то не поделила, стукнула на него. Дескать, проверьте наколочку, которую он на горбу носит и никому не показывает. Проверили – точно!

– «Король чуханов»? – уточнил Кондаков, во всяком деле старавшийся дойти до сути.

– Она самая, – подтвердил Вава. – С петухом связались! Тем более с объявленным. Это ведь по нашим понятиям хуже, чем СПИДом заразиться. Позор на весь блатной мир. Кто с петухом общался, тот навсегда себя запятнал. Все от него отвернутся, ни один честный вор руку не подаст. А в зоне окажешься – замордуют. Короче, сильно подвёл нас Марек. Такие обиды не прощаются. Попинали мы его хорошенько ногами, поскольку руки зазорно о петуха марать, и правилку собрали. Хотя приговор был заранее ясен: либо забить черенок лопаты в задницу, чтобы тот до горла достал, либо облить бензином и поджечь. Пусть спляшет напоследок… Когда Марек понял, какой конец его ожидает, взмолился. Волосы на себе рвёт и говорит, что знает такую тайну, на которой озолотиться можно. Дескать, его брат- учёный важное открытие сделал. Надыбал верный способ взрывать мосты, дворцы, банки и прочие хивиры, даже не приближаясь к ним. Например, сидя за бутылкой пива, можно запросто устроить фейерверк в Москве, Стамбуле или даже Нью-Йорке.

– Подожди, – перебил его Кондаков. – Он именно эти города упоминал?

– Про Нью-Йорк я, похоже, для красного словца ввернул. – Вава на мгновение задумался. – А про Москву и Стамбул базар был, это точно.

– Ладно, продолжай.

– Короче, уговаривает нас Марек. В доказательство приводит какие-то имена, географические названия, научные словечки. Вытащил толстенную книгу, тычет нам под нос. А там ни слова в простоте, одни формулы да графики. Правда, на первой странице от руки написано: «Брату Марату от брата Алексея в честь наших грядущих житейских успехов». Во как!

Тоном, не предвещавшим ничего хорошего, Цимбаларь сказал:

– Эта книга в прошлом действительно принадлежала единокровному брату Желвакова, крупному учёному-физику Шестопалову, которого вы, кстати сказать, тоже убили. Замучили самым зверским образом. Изрезали ножом всё лицо, а потом задушили на Волковском кладбище удавкой.

– Не занимаюсь я таким делом, понимаете! – Похоже, пришла очередь рвать на голове волосы уже Ваве. – Для допросов с пристрастием у нас специальные бойцы имеются. На Волковское кладбище Потап и Сурик ходили!

– А чёрный? – поинтересовался Цимбаларь.

– Какой чёрный? – На лице у Вавы появилось непонимающее выражение, скорее всего, притворное.

– Которого потом на улице Дыбенко шлёпнули.

– Понял! Его Джамалом звали. Он с Потапом и Суриком в одной бригаде состоял. Только в ту ночь его на кладбище не было.

– А кто на Дыбенко в окно сиганул?

– Потап. Он изо всех наших самым отчаянным считался. Никакого страха не знал.

– Сурик, стало быть, в машине сидел?

– Ага. – Вава охотно подтвердил очевидный факт. – У него накануне живот разболелся. Было даже подозрение на аппендицит.

– Теперь у него, наверное, уже ничего не болит. Отмучился, – лицемерно опечалился Кондаков. – Ты, Вадим, лучше про Желвакова дальше рассказывай.

– Хотели мы этому Мареку ещё пачек навешать, чтоб другим неповадно было, но Клим не позволил. И на смертную казнь не подписался. К нашим советам прислушиваться не стал. Велел посадить его в укромное местечко и какое-то время постеречь. А сам справки стал наводить. Заинтересовался, видать, идеей… А тут один дурацкий прокол случился. В Озерках, где Марек в подвале сидел, канализацию прорвало. Всё дерьмом затопило. Начали сантехники по подвалам шастать. Нарвались на наш схрон. Надо было с ними по-хорошему договориться, откупного дать, а наши бойцы вместо этого волну погнали. Вот ихняя начальница и вызвала омоновцев. Ясный перец, заваруха началась. Марек под шумок смылся. Реальным падлой оказался. Где его искать – неизвестно. Мы и махнули рукой. Пидоры на этом свете всё одно долго не живут… И полгода не прошло – начались таинственные взрывы, про которые он нас предупреждал. Все газеты об этом трубят. Власти на ушах стоят, какого-то таинственного Гладиатора ищут… Клим тоже в сторонке не остался – своё собственное следствие начал. Он о больших деньгах всегда мечтал, только раньше удобного случая не представлялось. Мелочёвкой приходилось перебиваться. А тут такой шанс светит! Только братцы хитрованами оказались. На дно залегли – и учёный, и карманник. Потом слух прошёл, что менты всех учёных шерстят, которые к этому делу касательство могут иметь. Мы, конечно, расстарались и сели ментам на хвост. Самых толковых бойцов на шкапун отрядили. Клим их лично возглавлял. Вот они и вышли на братца Марека. Но у того по причине религиозного дурмана уже давно крыша поехала. Умер, а ничего толком не сказал. Посчитал наших пацанов за посланцев ада… Короче, чистый облом. Хотя в конце концов мы и Марека вычислили, только совсем другим способом.

– Каким же, любопытно знать?

– Кушать-то всем хочется, а ничего другого, кроме как по ширме ходить, он не умел. Взяли мы под контроль все доходные маршруты. В десятом трамвае он и нарисовался, словно утренняя звезда на ясном небе. Грубо работал – щипал налево и направо, словно на лекарства любимой бабушке старался… Решили с ним больше не церемониться и в ту же ночь за душец взяли. Струхнул, конечно, Марек. Отпираться не стал. К взрывам, говорит, никакого конкретного отношения не имею, а только пользуюсь сведениями, полученными от брата, и под именем Гладиатора загоняю фуфло властям… Опять о пощаде стал молить, как в прошлый раз. Жить-то всем хочется, даже пидорам. Сознался, что наутро рассчитывает получить чемодан с зеленью. Откупиться хотел…

– И вы ему сразу поверили?

– Не из тех мы, кто всякой поганке на слово верит… Но, с другой стороны, перед лицом смерти врать не будешь. Пацаны его бумаги проверили – вроде бы всё сходится. И в газетке соответствующее сообщение имеется, на что Марек особо упирал. Вот так эта душевная беседа и закончилась… Принесли пацаны Климу весть, которой он так дожидался. Рано утречком объявили спешный сходняк. Явились все, кто на этот момент в городе отирался. Клим сразу сказал, что идём на серьёзное дело. Выбрал лучших бойцов, чтобы две машины укомплектовать. Спорить с паханом у нас как-то не заведено. Разобрали оружие и поехали на Финляндский бан. Чем всё это закончилось, вы не хуже меня знаете.

– Ты тоже веришь, что Желваков непричастен к взрывам? – спросил Кондаков.

– Ясный перец. Не его размах. Сявке такое не потянуть.

– А что скажешь по поводу брата-учёного?

– Скорее всего, его работа. По словам Марека, он с этой идеей давно носился.

– Ты про какого-нибудь Филиппа слыхал?

– Только про Киркорова.

– Как же Шестопалов мог взорвать дворец в Крыму, железную дорогу в Псковской области и театр в Пушкине, если всё последнее время он постоянно околачивался на Волковском кладбище и даже ночевал в склепе какой-то дореволюционной генеральши? Ведь тут одним святым духом не обойдёшься. Какая-то аппаратура нужна, причём габаритная. В мистику я, браток, давно не верю.

– Мне-то откуда знать? Может, он эти взрывы наперёд заказал, а дождавшись результатов, струхнул и в религию ударился.

– Мысль интересная, но ничем не подтверждённая. – Кондаков переглянулся с Цимбаларем, правый глаз которого всё время маячил в зеркале заднего вида. – С чего она тебе вдруг