формы баллоны, китайские особенности.

Что-то похожее на подводные автоматы, с широкими и плоскими магазинами, такие стреляют длинными иглами, а иглы эти в воздухе вертятся, летят недалеко, но при попадании голову сшибают, позвоночник ломают. Я такие автоматы только на картинках видел, а теперь вот тут. Хорошо живут в Китае.

Три китайца в серых костюмах и в повязках поперек лица. Собирались. Надевали броню то есть. Воздух ворвался внутрь дирижабля, все китайцы его вдохнули, вряд ли они здесь в масках ходили. Значит, заражены. Значит, все сдохнут, как Акира. Не повезло. Но они, кажется, не расстроились. Во всяком случае, броню они надевали вполне решительно.

Еще оружие. Замораживатели, подключенные к отросткам в стене, справа. И другие пушки, тяжелые, с дискообразными магазинами слева. Пулеметы. Сейчас китайцы наденут броню, выйдут на улицу, круговую оборону занимать. Чтобы вражеские силы не проникли.

Один китаец, старший, видимо, повернулся ко мне и что-то сказал на своем малопонятном языке. Я кивнул. Он указал на броню. Я кивнул еще раз.

Поглядел направо, поглядел налево, а потом вспомнил, что я вроде как праведник. От слова «право». Поэтому взял замораживатель. Тяжелый, почти как карабин. Быстро отыскал, где предохранитель, где спуск, не крючок даже, впуклая кнопка, круглая.

Я направил оружие на того, кто был уже почти обряжен в ту самую сверхброню, оставалось замкнуть застежки. Белый луч ударил ему в спину. Точно в позвоночник, китаец грохнул на пол со всей броней. Остальные уставились на меня, я не видел выражений их лиц, я думаю, они удивились.

Навел замораживатель на соседа. Нажал. Ничего. Сбоку вдоль ствола побежал зеленый огонек. Я еще раз надавил на кнопку, замораживатель не выстрелил. Долго перезаряжается, наверное, накапливает энергию.

Китаец заорал что-то грозное, кинулся к пулеметам. Я швырнул в него замораживатель. Попал в голову. Китаец врезался в пулеметы, упал, оружие осыпалось на него.

Третий успел подхватить пулемет, я прыгнул на него, схватил за ствол, отвернул в сторону. Китаец выпустил длинную очередь. Пулемет оказался скорострельным, вырубил в борту длинную борозду и зацепил баллон с огнесмесью. Тот лопнул, смесь выплеснулась на китайца. Нацепить броню он не успел, комбинезон проплавился, китаец заорал. Забился на полу, кожа поползла.

Из коридора послышался топот, я схватил подводный автомат. Они стали стрелять. Кажется, из пистолетов, щелкало так, пистолетно. Пришлось и мне. Оружия у меня было много, и я теперь не экономил. Не целился, лупил от души, гильзы звенели.

Стрельба затихла. Все. Я стянул со стены броню. Давно хотел заполучить эту штуку, с Акиры снимать было неудобно. А здесь пять комплектов на выбор. Бронекостюм, шлем. Конечно, тяжеловато, особо не побегаешь, и внутри неудобные складки. Но я и так теперь особо не бегаю, не очень бегучий, так что теперь мне эта броня в самый раз.

Шлем еще. Чуть великоват, но пойдет. Намотаю на башку тряпку, пойдет.

Я подхватил китайский пулемет и выглянул из оружейки. В коридоре валялись китайцы. Мертвые, само собой. Дымилось что-то, может, они и дымились, мерзким удушливым угаром, такой бывает от паленой шкуры. Сами виноваты, дураки китайские, зачем они все лезут… Мне ведь от них и не надо ничего, совсем ничего, только чтобы поперек не вставали. А они все поперек и поперек…

Пулемет, два запасных магазина, огнемет на бок и вперед. Надо вернуться за Алисой и Егором, но это потом, сейчас хочу побродить, никогда ведь в дирижаблях не летал, интересно.

Внутри он казался больше, чем снаружи. Много коридоров, помещений разных. Я шагал наугад, просто так, мне хотелось поглядеть. На машины, которые это двигают, на то, как тут люди живут, на… На все. Потому что это была часть настоящей жизни. Пусть не нашей, но все равно настоящей, и даже человеческой.

Только вот китайцы…

Они попадались. Некоторые стреляли, и тогда я стрелял в ответ или жег из огнемета. А некоторые не стреляли, и я тогда тоже не стрелял.

Каюты. С узкими овальными дверями, я заглядывал в каждую, внутри было все одинаково. Скамейка, столик, непонятные предметы, стены разрисованы странно.

Мастерские. Склады, заполненные продуктами в одинаковых квадратных пакетах. Жратва, сразу видно, хотя и выглядит совсем не по-нашему, в металлизированной упаковке. Но я еду в чем угодно опознаю. Для проверки я вскрыл упаковку, дернул за веревочку. Внутри оказались длинные гофрированные черви розоватого цвета и разочаровывающего запаха. Пробовать не хотелось, я накидал в рюкзак без счету, в нашем положении нельзя пренебрегать даже съедобными червями, борьба за жизнь, ничего не поделаешь.

Отправился дальше.

Снова склад. Но не пищевой, а… Не знаю. В прозрачных пластиковых пакетах там висели сумраки. Но не целые, а части. Лапы, ноги, головы, все поврозь. В синей жидкости, заполненной пузырьками. Конечности. Я вспомнил. Тех, под стеной, недалеко от слона, лежали по частям. На складе еще какие-то части были, не от сумраков, лапы в основном, почему-то китайцы любили именно лапы, медвежьи, других существ, неузнаваемых. От огнемета пузыри лопнули, и все лапы вывалились на пол, а синяя жидкость оказалась маслянистой и в общем-то не синей.

Дальше.

Технические посты, пульты, мигавшие лампочками, экраны.

Я вдруг почувствовал, что потеплело. Не я разогрелся, а воздух потеплел. И дымом крепче запахло. Пожар. Хотел поглядеть на машины… Обойдусь.

Опять зарявкала сирена, а потом почти сразу заговорили по-китайски. Женщина. Она повторяла одну и ту же фразу, холодно, равнодушно и страшно.

Дымом потянуло сильнее, я чихнул. Жаль, что китайцы по-нашему не говорят. Захватил бы одного, побеседовал бы. А то так и не узнаю, зачем и откуда. Где-то должен размещаться центр управления, туда.

Короткий коридорчик, очень узкий, еле поместился, пришлось выдыхать до ногтей. Кажется, то, что нужно. Понятно, почему коридор такой узкий, – чтобы нельзя было пройти в броне и с оружием, продумано как все.

В конце коридора обнаружилась винтовая лесенка, еще более узкая, чем коридор, тут я уже не протискивался, а продирался, цепляясь за перила и стукаясь шлемом. Лесенка заканчивалась небольшим тамбуром, наверное, тоже шлюзовой камерой, впрочем, двери оказались открыты, я вышел на верхнюю палубу.

Места тут было совсем мало. Зато ручек, вентилей и кранов оказалось настоящее изобилие, рядом с каждым рычагом размещалась железная бирка с китайскими загогулинами. Кресла, железные и решетчатые, инструменты в прозрачных ящиках, все, что полагается для ремонта, а впереди, на возвышении, как бы на мостике, перед прозрачной выпуклой стеной командирское кресло. Пустое.

В самом центре кабины располагался компьютер. Я знал, как они выглядят, на Варшавской их было много, только нерабочих. Петр рассказывал, что проблема не только в том, что электрическая начинка компьютеров прогорела, но и в том, что самые важные части распались в мелкий скучный песок.

А этот работал. Он отличался от наших китайскими отличиями, мониторы круглые, разноразмерные и торчали со всех сторон, как бы вокруг головы. По экранам бежали цифры, и знаки китайской письменности, и еще много непонятного, кружки, и стрелы, и быстро перемещающиеся квадратики, не знаю, как китайцы в этом разбирались. А потом возникла карта.

Москва, окрестности и выше, я как будто поднялся над миром, над лесами и реками, только сам мир при этом остался четким и резким, казалось, что можно различить каждое отдельное дерево и каждый камень.

Над компьютером висело устройство, похожее на большую стеклянную бутыль. Собственно, это и была почти бутыль, только без горлышка, банка с округлым дном, которую удерживали широкие резиновые лапы. В емкости болталась густая желтоватая жидкость, возможно, этот прибор представлял собой гироскоп. Или жироскоп, от него к компьютеру тянулись стеклянные трубки.

Компьютер пискнул, затем механический женский голос сообщил непонятное, но явно с тревожными