Явившееся воспоминание странным образом укрепило ее. Раздирающее горе превратилось в тяжелый ком тупой боли. Альтия выпрямилась, расправляя плечи. Она по-прежнему ничего не могла осознать. Ни того, как это он вдруг умер и оставил ее одну-одинешеньку, ни того, как он еще и умудрился отнять у нее корабль и передать старшей сестре.

— Но, ты знаешь, много раз бывало, что он просто рявкал команду, — проговорила она, — и я бросалась ее выполнять, хотя глубинного смысла не понимала. Но почему-то все выходило к лучшему… всегда к лучшему…

Альтия повернулась, уверенная, что увидит у себя за спиной Брэшена. К ее изумлению, это оказался Уинтроу. Она едва не пришла в ярость: да кто он такой, этот малец? Кто дал ему право этак по-дружески ее обнимать?… А он еще и улыбнулся ей (и улыбка болезненно напомнила ей отцовскую, но, конечно, была лишь бледным подобием ТОЙ) и негромко сказал:

— Я уверен, тетя Альтия, и в этот раз будет так же. Ибо не только твой отец завещал нам принимать беды и разочарования, но и сам Са. Если мы сумеем достойно принять то, что он нам посылает, то непременно будем вознаграждены.

— Заткнись! — почти прорычала она. А не пошел бы он со своими погаными утешениями, этот Кайлов отпрыск, получивший все то, что было у нее отнято!.. Уж конечно, ему- то ничего не стоило перенести подобное «испытание»…

На лице мальчишки отразилось сущее потрясение. Он, кажется, еще и не ждал от нее резкости?… Альтия чуть не расхохоталась, а он наконец выпустил ее плечи и отступил прочь.

— Альтия!.. — одернула ее мать. Действительно, что за манеры?

Альтия провела мокрым рукавом по глазам и свирепо повернулась к матери. В ее голосе прозвенело предупреждение:

— Думаешь, я не догадываюсь, чья это была блестящая мысль — чтобы Кефрия унаследовала корабль, а не я?

— Альтия, Альтия… — Кефрия заломила руки, на ее лице отразилась почти настоящая боль. Почти совсем настоящая, и Альтия едва не смягчилась. Когда-то они с сестрой были так близки…

Тут среди них появился Кайл. Очень сердитый и недовольный.

— Что-то не так! — объявил он во всеуслышание. — Нагель не удается поставить на место!

Все оглянулись. До чего же не вязалось раздражение в его голосе со зрелищем безжизненного тела Ефрона Вестрита, по-прежнему распростертого на палубе корабля. Некоторое время длилось молчание… и наконец даже до Кайла что-то дошло. Он стоял, держа в руке гладкий шелковисто-серый нагель, и поводил глазами по сторонам, словно не зная (а может, действительно не зная?), на чем остановить взгляд. Альтия судорожно вздохнула, собираясь что-то сказать, но еще прежде, чем она издала хоть звук, раздался голос Брэшена, полный самого ядовитого сарказма.

— Возможно, тебе это неизвестно, — проговорил он, — но пробудить живой корабль, кэп, способен только кровный родственник семейства…

Дело выглядело так, как если бы он стоял в чистом поле во время грозы, напрашиваясь на удар молнии. И молния не заставила себя ждать. Ярость изуродовала Кайла, он побагровел так, как на памяти Альтии с ним ни разу еще не бывало:

— Кто дал тебе слово, ублюдок! Да я тебя выкину с корабля!!!

— Выкинешь, обязательно выкинешь, — бестрепетно кивнул Брэшен. — Но не прежде, чем я отдам последний долг своему капитану. Он ведь все сказал очень ясно и четко, даром что умирал! «Будь с нею, сынок — помоги ей через это пройти», — вот что он мне сказал, и все это слышали, и ты в том числе. И я помогу. Отдай Альтии гвоздь! Ей по крайней мере принадлежит право оживления корабля!

Тут Альтия вспомнила, как ее отец, случалось, рассуждал о своем молодом старшем помощнике. И главный недостаток Брэшена, по его словам, был, — «Этот парень никогда не умеет вовремя прикусить язык!» И вот Альтия помнится, недоумевала, — в самом деле голос батюшки содержал некий оттенок едва ли не благоговейного восхищения, или ей просто мерещилось?… Она была не в силах понять… А теперь, кажется, поняла. Вот он стоял, Брэшен стоял у всех на глазах, измотанный и ободранный, как и положено матросу в конце долгого плавания, и спокойно противостоял человеку, который командовал этим самым кораблем — и, по всей видимости, будет командовать впредь. Его прилюдно пообещали взашей вытолкать с корабля, а он и ухом не повел. Альтия знала, что Кайл никогда с его требованием не согласится; она себе про то не позволяла даже мечтать. Но он произнес эти слова — и Альтия вдруг уловила некий отблеск того, что ее отец всегда в нем видел.

Глаза Кайла метали темные искры. Вот он оглядел круг скорбящей семьи… Альтия остро чувствовала, что он отнюдь не забывает о внешнем круге людей — о сошедшейся команде, что он прекрасно отдает себе отчет и о толпе зевак, сбежавшейся на причал — а то как же, не всякий день увидишь пробуждение живого корабля!

И в конце концов он решил сказанное Брэшеном попросту игнорировать.

— Уинтроу! — рявкнул он, и голос прозвучал подобно удару бича. — Возьми гвоздь и оживи судно!

Все глаза устремились на паренька. Он так и побелел, глаза стали огромными. Его губы задрожали, но потом отвердели. Он глубоко вздохнул и выговорил:

— Это не мое право.

Его негромкий голос почему-то разнесся очень отчетливо.

— Проклятье! Ты — не только Хэвен, но еще и Вестрит! Это твое право, потому что и корабль со временем станет твоим. Бери гвоздь, говорю, и марш оживлять!

Мальчишка все так же непонимающе смотрел на отца. Когда он наконец заговорил, его голос дрожал и срывался:

— Меня отдали в храм, чтобы я стал жрецом Са. А жрецу собственность не положена.

У Кайла зримо запульсировала на виске жила.

— Да провались он, ваш Са!!! Это твоя мать тебя отдавала, а не я! И я забираю тебя обратно! Прямо здесь и сейчас! А теперь живо делай, что тебе велено!

Произнося эти слова, он шагнул вперед и схватил старшего сына за плечо. Мальчишка явно прилагал усилия, чтобы не шарахнуться прочь, но видно было, что держится он из последних сил. Даже Роника с Кефрией выглядели потрясенными святотатством Кайла, и немудрено.

Альтии же вдруг показалось, будто окутавший ее саван горя спал с плеч, оставив ее потрясенной, но обретшей способность к необычно острому сопереживанию. Удивительное зрелище: все эти чужаки, занятые ссорой, криком с какими-то спорами… в то время как у их ног медленно коченело непогребенное тело. Великая ясность осенила вдруг ее разум. И она поняла: Кефрия даже не подозревала о намерениях Кайла в отношении Уинтроу. И сам мальчик не подозревал. То- то он с полным непониманием смотрел на гладкий серый нагель, что отец властно всовывал ему в руки…

— Ну?!! — взревел Кайл так, словно ему противостоял не один полувзрослый юнец, а пятеро здоровенных матросов. Сгреб сына и начал силой пихать его к форштевню корабля. Остальные потянулись следом… так мелкие обломки плывут в кильватере за разваливающимся судном. Альтия проводила их взглядом. Потом тихо опустилась на палубу и сомкнула пальцы на стынущем запястье отца.

— Как славно, что тебя здесь больше нет и ты ничего этого не видишь, — прошептала она. Потом попробовала прикрыть веки его глаз, все еще устремленных в пространство. Ничего не получилось. Сделав несколько попыток, Альтия сдалась и оставила его недвижно смотреть вверх, на трепещущую парусину шатра.