На этот раз мастер Синанджу соблаговолил ответить.

– Прежде чем стать моим другом, Кула был твоим другом, – сказал он. – В Монголии он был твоим, а не моим монголом.

– Но на этот раз он вел себя как один из твоих друзей.

Римо опустил сундучок на пол и начал взад и вперед расхаживать по комнате, бессмысленно растрачивая свою энергию.

– Он поклялся в верности Болдбатору Хану, которого я нашел разъезжающим на коне среди выжженных монгольских степей. Мне удалось убедить Хана, чтобы он занял подобающее ему по праву рождения место. Я укрепил его в этом решении.

– Что верно, то верно. Но не будем о Болдбаторе, поговорим лучше о Скуирелли Чикейн. Ведь она актриса!

– Что же, вполне естественно, что ей будет поручена главная роль. Роль вновь обретенного бунджи-ламы.

– Весь Тибет бурлит. Там идет настоящая гражданская война. Теперь положение станет в десять раз хуже.

– Исход борьбы еще не определен.

– В десять раз хуже, – повторил Римо. – И ради чего все это? Ради золота?

– Целой комнаты золота, – поправил Чиун. – Одного кошеля с золотом или шести кошелей было бы недостаточно. Но ради целой комнаты золота мастер Синанджу решил рискнуть жалким остатком своих дней и предпринять такое важное дело, как поиски потерявшегося бунджи- ламы.

– На это «важное дело» у тебя ушел всего один жалкий день.

– Меньше. Если быть точным, четырнадцать часов твоего времени.

– Превосходно обтяпано!

– Мне повезло.

– Ты видел, как растрогались Лобсанг и бедный Кула, когда решили, что Скуирелли и в самом деле бунджи-лама? – продолжил Римо. – На глазах у них блестели слезы.

– Да. Зрелище было чрезвычайно трогательное.

– Что и говорить, обман удался.

– Да. Кула так и сказал. Он очень наблюдателен для лошадника- монгола.

– Просто уму непостижимо, как ты можешь брать золото под лживым предлогом, не чувствуя при этом никаких угрызений совести.

– Ты и в самом деле многого не понимаешь, – холодно отозвался Чиун. – Но все же я отвечу на твой вопрос. Совесть меня замучает только в том случае, если затеянное мною дело прогорит. Пока же я вполне доволен: я заработал целую комнату золота, а многострадальный тибетский народ получит наконец своего драгоценного бунджи-ламу.

– Ты в курсе, что они собираются тайно ввезти ее в Тибет.

– Львиный трон пустует слишком долго.

– Но она может погибнуть! Китайцы готовы истребить весь Тибет.

– Это только слухи, распространяемые белыми. Никто знать не знает, что на самом деле происходит в Лхасе, столице Тибета.

– А что, если Скуирелли все-таки погибнет?

– Ну и что? Она возродится опять. Теперь же, когда благодаря мне женщина вступила на праведный путь, свое следующее существование она начнет как бунджи-лама, ей даже не придется ходить в белых.

– Не верю я всей этой чепухе.

– Нет, просто ты веришь в другую чепуху. Ты веришь в человеческую доброту и справедливость и цветную тряпку, которая называется флагом, потому что отличается рисунком и цветом от флагов других стран. Во Вьетнаме ты готов был рисковать своей жизнью, потому что жирные кабаны в наглаженных мундирах говорили тебе, что ты сражаешься за правое дело. Ты готов умереть за кусок яблочного пирога твоей матери, а ведь у тебя и матери-то нет. Это всего лишь глупые иллюзии твоей невежественной молодости!

Ученик мастера Синанджу молча, с удрученным видом слушал.

– Ты верил в эту чушь, – продолжил мастер уже менее суровым тоном. – Но ведь есть в твоей памяти и Лу Обесчещенный. И ты сам слышал, как из твоего горла исходит голос Шивы.

– Заткнись!

– Потому-то ты такой злой и встревоженный: не можешь уразуметь всего в совокупности. Ты хочешь найти ответ в мертвой части своего мозга. Во многом ты совсем еще ребенок. Очень грустно, но это так.

– Катись ты со своими нравоучениями!

– Вот, снова в тебе заговорило малое дитя. Тише, помолчи, сейчас начнутся калифорнийские теленовости.

– Думаешь, сообщат что-то интересное?

Чиун нажал кнопку на пульте дистанционного управления. На экране возникла превосходно уложенная голова местного телеведущего, и тут же раздался характерный звонкий голос уроженца Калифорнии:

– В заключение вечернего выпуска сообщаем, что вот уже девятую неделю продолжается Китайское вторжение в Тибет. Генеральный секретарь Организации Объединенных Наций призывает Пекин отменить введенное там чрезвычайное положение и вывести свои войска с оккупированной территории. Сообщения о тайных казнях, к сожалению, не могут быть проверены, но беглецы, покидающие бывшее королевство, распространяют ужасные слухи об убийствах, пытках и других нарушениях прав человека. Находящийся в изгнании в Индии далай-лама опубликовал заявление, которое рассматривается как мягкое осуждение действий китайских властей. В то же время пребывающий в Пекине панчен-лама в своем заявлении призывает тибетцев сложить оружие и перейти к сотрудничеству с Народной Республикой.

– Кто такой панчен-лама? – спросил Римо.

– Орудие Пекина. Пособник угнетателей тибетского народа.

– Все та же история, – проворчал Римо. – А ООН будет громко пускать ветры, пока не станет слишком поздно, чтобы оказать помощь тибетскому народу.

– Белым наплевать на азиатов, – фыркнул Чиун. – Начнут теперь произносить громкие слова, но в конце концов ни одна рука не поднимется на защиту тех, кто в ней нуждается.

– Наверняка.

– Сообщается также, – продолжал ведущий, – что личный агент Скуирелли Чикейн, выдающейся актрисы современности, обладательницы многих наград, автора многих книг о реинкарнации, объявил, что она, провозгласив себя сорок седьмой бунджи-ламой, намерена отправиться в Тибет и вступить там в переговоры с китайским военным руководством.

– Быстро распространяются новости, – буркнул Римо.

– Будем надеяться, что также и далеко, – весьма отчужденно заявил мастер Синанджу.

Римо вопросительно взглянул на Чиуна, но тот сделал вид, что не заметил его взгляда.

Денхольм Фонг как раз делал утренние упражнения тай чи, когда вдруг