– Я знаю, но не могу.

И пошел прочь.

Каждый день на проволоке появлялись новые тела, а старые разлагались и падали вниз. Иногда птицы хватали отдельные члены и пытались их унести, но не могли выдержать больше нескольких ярдов, поэтому территория лагеря была усеяна серыми пальцами и конечностями, обглоданными червями.

Сначала на проволоку попадали лишь трупы вьетконговских солдат, пытавшихся овладеть высотой. Когда они падали на землю, майор посылал отряд за новыми, и постепенно лагерь оказался окруженным занавесом из трупов, которые разлагались и гнили под нещадно палящим солнцем. Повсюду ощущался запах смерти, но никто так и не смог привыкнуть к нему. Когда трупы полностью окружили лагерь, майор распорядился натянуть второй ряд проволоки.

И все это время он улыбался, чисто брился и насвистывал.

И вот однажды жарким, вонючим утром Римо увидел, как на второй проволоке появились первые обитатели. И услышал их.

Они еще были живы.

На проволоке, привязанные за руки, как прежде трупы, висели два вьетнамских крестьянина, седовласый старик, раздетый донага, и мальчик лет девяти-десяти с ранением в боку. Старик тихо стонал, а мальчик, еле живой, лишь раскрывал рот, словно рыба, вынутая из воды.

– Что скажете, рядовой? – спросил майор, чистый и подтянутый, как никогда.

Ни слова не говоря, Римо обрезал веревки, державшие пленников, и взял мальчика на руки – тот весил не больше пятидесяти фунтов.

– Этим людям требуется врач, – сказал Римо.

– Что я слышу! Вы, кажется, назвали эти отбросы людьми, рядовой? Немедленно повесьте их на место, пока я не отдал вас под трибунал!

– Это гражданские лица, сэр, – возразил Римо, чувствуя привкус желчи во рту.

– Это отбросы, слышите, вы! Отбросы. Как и вы, рядовой Уильямс. Немедленно вздерните этих вьетконговских собак, иначе военный трибунал покажется вам просто раем на земле.

Подошли несколько солдат – посмотреть, из-за чего сыр-бор. А вместе с ними и Конрад Макклири, агент ЦРУ.

Римо опустил ребенка на землю.

– Идите к черту, – пробормотал он. – Сэр.

В мгновение ока майор выхватил нож и занес его у Римо над головой. Римо обернулся. Стальное лезвие прошло по касательной, едва задев мягкие ткани спины.

Лицо майора исказилось в злобной улыбке.

– Вы еще пожалеете о своих словах, рядовой, – очень тихо произнес майор, надвигаясь на Римо.

– Майор, остановитесь! – прозвучал голос Конрада Макклири. Он приставил свой крюк к горлу командира.

– Вы не имеете права здесь командовать!

– Неужели? – удивился Макклири. – А что вы скажете по поводу этого крюка? – И он сильнее надавил протезом на шею майора.

Тот диким взглядом обвел своих солдат.

– Остановите его! – прохрипел он.

Но ни один человек не двинулся с места.

Время словно остановилось. Секунды показались Бауэру годами, прежде чем Макклири его отпустил. Затем представитель ЦРУ подошел к пленникам и осмотрел их.

– Мальчик, считай, уже умер, а старик и дня не протянет. Пусть ваши люди, – обратился он к майору, – отнесут его туда, где он мог бы умереть с миром.

Майор поспешил исполнить приказ.

На следующий день трупы были сняты.

А еще через день прилетел вертолет с едой. Макклири связался по рации с командованием и стал ждать ответа. В шесть вечера майор получил приказ о передислокации, и солдаты на холме стали готовиться к переброске.

– Не думал, что вам удастся что-либо сделать, – сказал Римо Макклири.

Тот пожал плечами.

– А что я такого сделал? Ну, перебросят вас куда-то еще. Его все равно не уберут. Такие, как он, незаменимы на войне.

– Но вы вызволили нас отсюда.

Макклири хмыкнул.

– Зачем?

– Мне хотелось, чтобы вы выжили в этой заварушке. Я уже видел вас раньше. Видел, как вы умеете убивать.

Прошли годы, прежде чем Римо снова встретился с Конрадом Макклири. Тогда он узнал, что тот работает на Харолда В. Смита, который в то время служил в ЦРУ. И что Макклири явился на холм в поисках сироты по имени Римо Уильямс, поскольку компьютеры Смита назвали его в качестве возможного кандидата на роль карающей десницы КЮРЕ.

Римо так и не узнал, что сталось с майором. О случае на холме он старался не вспоминать. Но иногда ему являлось ухмыляющееся, пугающе выбритое лицо майора и слышался стрекот вертолетного винта.

Майор Дик Бауэр. Это имя так же крепко врезалось в память, как и развешенные на проволоке тела.

Дик Бауэр умел ждать, как и положено хорошему военному, но на этот раз его терпение было на исходе. В сотый раз за этот вечер он посмотрел на каминные часы.

Где, черт побери, Брикелл и его отряд? Они ушли несколько часов назад и уже давно должны были вернуться с трупами троих пришельцев.

Часы на камине пробили полночь. Бауэр отодвинул стул, прошел через всю комнату к камину и, резко повернувшись на каблуках, направился к двери. На ходу он подобрал автомат «узи» и инфракрасные очки.

Он должен сам выяснить, что произошло, иначе и не сможет заснуть.

– Я выйду ненадолго, – бросил он часовому, охранявшему главный вход. – Если Брикелл с отрядом явится без меня, пусть подождет в кабинете.

– Слушаюсь, сэр, – быстро ответил часовой.

А про себя подумал, что не хотел бы сейчас оказаться на месте Брикелла вместе с его отрядом. Старик вне себя, и кому-то, скорее всего Брикеллу, очень не поздоровится. И хотя часовой был тепло одет, по спине у него пробежал холодок. Тут платили хорошие деньги, так что никто не отказался бы от подобных условий, но с Бауэром шутки плохи.

На вершине горы было ветрено и холодно. Вокруг сосен клубился туман Майор пошел по заросшей тропе, которую монахи проложили к монастырю почти сто лет назад. Впервые появившись в монастыре, Бауэр решил было расчистить ее, но потом передумал и оставил все как есть. Подлесок и высокая трава служили хорошей маскировкой. Зачем кому-то еще знать, что есть удобный путь на гору?

Он почувствовал запах дыма, и с помощью очков ночного видения разглядел тлеющие угли костра. Возле костра лежали три тела.

Трупы?

Он понаблюдал еще пятнадцать минут. Наконец один из лежащих