Семь секретарш не знали, где находится мистер Джеймс Филдинг. Восьмая и девятая знали, но не пожелали говорить. Десятая знала и сказала. Но лишь после того, как Римо пригрозил ей, что если она не скажет, то он не придет к ней вечером и не объяснит при очень тесном общении, почему у него такое жесткое лицо и такие темные глаза.

Филдинг занимал роскошные апартаменты в надстройке на крыше отеля Уолден. Этот отель отличался от гостиницы Нидхэм наличием горячей воды, безупречной чистотой и отсутствием подозрительных постояльцев, почему-то поголовно называющих себя Джонами Смитами.

— Конечно, я помню вас, — сказал Филдинг. — У нас был разговор в Моджаве после того неприятного инцидента с убийствами. Вы работаете на правительство, не так ли?

— Я этого не говорил, — сказал Римо.

— Вам и не требуется говорить. У вас вид человека, выполняющего особую миссию. По моим наблюдениям так выглядят только люди, работающие на какое-то важное учреждение вроде правительства... или люди, которым вскоре предстоит умереть.

— Бывает, что и то и другое сразу, — сказал Римо.

— И так случается, — сказал Филдинг, отходя от Римо и снова садясь за письменный стол. — Но, с другой стороны...

Римо не выносил философствований и сразу перешел к делу:

— Мне кажется, вас пытаются убить, мистер Филдинг.

У того широко открылись глаза, но смотрел он на Римо совершенно спокойным и ничего не выражающим взглядом.

— Это меня ничуть не удивляет. Бизнес на продовольствии всегда приносит много денег. А там, где много денег, всегда есть риск.

— Вот этого я и не понимаю, — сказал Римо. — Почему вы просто не отдадите формулу «Чудесного зерна»? Почему бы не опубликовать ее и не покончить с этим?

— Сядьте... Римо, ведь вас так зовут. На это есть одна простая причина. Та самая алчность, которая, возможно, побуждает людей добиваться моей смерти. Именно она и не позволяет мне открыть мои секреты. Человеческая натура, сын мой. Предложите людям что-нибудь даром, и они станут думать, что это не имеет никакой ценности. Повесьте на это же ярлык с ценой, пусть с минимальной, и люди начнут смотреть на эту вещь как на сокровище. Люди просто не способны оценить то, что дается им даром. И еще. Я вынужден заключить контракт на рекламу «Чудесного зерна» с компанией Фелдмана, О'Коннора и Джордана. По этому контракту они получили у меня право собственности на этот проект. И им нужна прибыль. Думаю, я ответил на все ваши вопросы, не так ли?

Римо проигнорировал этот риторический вопрос.

— Я слышал, у вас есть склад в Денвере?

Филдинг вскинул было глаза, но тут же прикрыл веки.

— Да, — сказал он медленно. Казалось, он хотел что-то добавить, но передумал.

Римо немного подождал и спросил:

— Вы не думаете, что следовало бы установить там охрану?

— Это хорошая мысль. Но охрана стоит денег. А все мое личное состояние, честно говоря, вложено в «Чудесное зерно». Хотя, по правде, особенно беспокоиться по этому поводу не стоит. — Он улыбнулся довольной улыбкой кошки, облизывающейся после удачной охоты.

— Почему?

— Этот склад в некотором смысле охраняет сам себя. К тому же, если кто и проникнет туда, он вряд ли поймет, что там хранится.

Римо пожал плечами.

— Мне кажется, что вам самому тоже следовало бы принять меры предосторожности. Слишком много насилия вокруг ваших опытных участков.

— Вы что, предлагаете себя на роль телохранителя?

— Если это необходимо...

— Было такое старое армейское правило, по крайней мере там, где я служил: «Никогда не лезть в добровольцы!» — Филдинг выжал из себя слабую улыбку.

«Так улыбается человек, которому все безразлично, — подумал Римо. — Неужели единственная цель — отдать „Чудесное зерно“ людям, а все остальное пусть летит к черту?»

— А вам не страшно? — спросил Римо.

Филдинг взял со стола электронный календарь. На шкале стояли цифры: три месяца и одиннадцать дней.

— Мне осталось жить вот столько. И вы думаете, что я могу еще чего-то бояться? Я беспокоюсь только о том, чтобы успеть закончить мою работу.

Позднее, в номере, Римо, рассказывая об этом Чиуну, сказал:

— Это совершенно непостижимый человек, папочка! Единственное, чего он хочет, — это принести пользу человечеству!

Чиун молча кивнул. В последние дни он постоянно пребывал в мрачном настроении, поскольку начал бойкотировать телепередачи со своими любимыми «мыльными операми». Теперь он проводил все время, вооружившись ручкой, чернильницей и большими листами бумаги и сочиняя письма телевизионным компаниям. Он требовал прекратить демонстрацию фальшивых сцен насилия в дневных сериалах, в противном случае, сообщал он, он снимает с себя ответственность за последствия. Всем компаниям он дал три дня, чтобы уведомить его о согласии с его требованием.

Срок истекал сегодня.

Римо заметил отсутствие энтузиазма в кивке Чиуна.

— Что-нибудь неладно, папочка? В чем дело?

— С каких это пор ты стал так близко к сердцу принимать интересы человечества?

— Я и не принимаю.

— Тогда почему тебя так интересует этот Филдинг?

— Если меня и не интересует человечество, все равно приятно встретить человека, который за него болеет. Он действительно хороший, папочка.

— Телесериал «Пока Земля вертится» тоже был очень хороший. Интересный и правдивый. Но теперь он не такой.

— То есть?

— Простые вещи объясняют только малым детям. — После этого Чиун скрестил руки на груди и наотрез отказался объяснить смысл своей реплики.

— Ты знаешь, почему организациям не следует продвигать своих работников по службе? — спросил Римо.

— Нет, но я уверен, ты мне это сейчас объяснишь.

— Как только ты стал равноправным партнером, ты перестал трудиться. Так происходит со всеми.

Чиун фыркнул.

— Ну хорошо, — сказал Римо. — Можешь сидеть здесь, А я собираюсь обеспечить, чтобы никто не украл формулы Филдинга. Если он хочет отдать их людям на своих условиях, эти условия будут соблюдены. Я этого добьюсь.

— Убивай свое время, на что пожелаешь. Но раз ты выбрал это задание, то следующее должен выбрать я. Что-нибудь действительное важное. Поскольку теперь я твой равноправный партнер и тоже имею право выбирать.

— Делай, как хочешь. — Римо пошел в соседнюю комнату и плюхнулся на кровать. Чиун — Чиуном, но пора заняться делом. Сейчас перед ним две проблемы. Одна — некие злоумышленники, которые все время прибегают к насилию и, возможно, метят в Филдинга. Вторая — Мария Гонзалес, которая пытается украсть формулу Филдинга.

Он набрал номер гостиницы Нидхэм и сразу же узнал елейный голос