небольшого холма. Ее площадь составляла не более двадцати квадратных метров, но она размещалась внутри пустого участка земли по крайней мере в четыре раза больше по площади, огражденного высоким забором с пропущенной по верху колючей проволокой. От поля исходил непонятный для Римо запах, который тревожил скорее память, чем обоняние.

— Завтра, — говорил Филдинг, — я посажу такие же культуры в Бангоре, в Мэйне, а послезавтра — в Сиерре. На следующий день я проведу последний сев в Огайо. Приглашаю вас принять участие во всех этих презентациях.

Потоптавшись на последнем посаженном зернышке, Филдинг выпрямился и потер поясницу.

— Теперь давайте солнечный фильтр, — сказал Филдинг, и рабочие прикрыли участок матовым непрозрачным пластиком, образовавшим нечто вроде тента.

— Вы только что видели, — говорил Филдинг, стараясь выровнять свое дыхание, — самое важное открытие в сельском хозяйстве со времени изобретения плуга. Сейчас я поясню вам смысл этого метода. В нем используется химический компонент. Он делает ненужным дорогостоящую предварительную обработку почвы. Он расширяет рамки температурных и водных условий, требующихся для выращивания растений, и, следовательно, неизмеримо увеличивает площадь пригодных для сельскохозяйственного производства земель. Этот метод не нуждается ни в удобрениях, ни в пестицидах. Урожай созреет через тридцать дней. И я надеюсь, тогда вы все вернетесь сюда, чтобы стать свидетелями этой революции в агрономической науке. Джентльмены, вы присутствуете при событии, которое кладет конец голоду на Земле.

Последовали аплодисменты иностранных корреспондентов, кое-кто прикидывал, сколько времени — десять или пятнадцать секунд — уделит национальное телевидение этому событию. И тут со стороны палаток для прессы донесся истошный вопль:

— Убийство! Здесь полно трупов! Массовое убийство!

— Ну вот! — произнес корреспондент рядом с Римо и Марией. — Теперь, наконец, произошло что-то стоящее. Мне всегда везет. Направьте меня по самому бросовому заданию, и я всегда выдам гвоздевой материал.

Подобно струйке из поврежденной цистерны толпа потекла в сторону навесов для прессы, таща за собой телевизионные кабели. Человек в тюрбане и со значком «Сельское хозяйство Индии» придержал Римо за руку.

— Дорогой сэр, не значит ли это, что я не получу деньги за присутствие на церемонии?

— Не знаю, — сказал Римо, — я здесь не работаю.

— Выходит, я зря приехал. Совершенно зря. Пообещали две тысячи долларов и ничего не дадут. Опять эта американская ложь и ханжество, — сказал он с певучестью, свойственной индийцам — людям, о которых Чиун как-то сказал, что у них есть только два неизменных свойства: они всегда лицемерят и всегда голодают.

Пот выступил на аристократическом лице Джеймса Орайо Филдинга, наблюдавшего, как представители прессы хлынули с опытного поля к двум палаткам прессы за ограду участка. Внезапно ему показалось, что его стали покидать жизненные силы, и он вытянул руку, ища опоры. И он нашел ее, в лице худощавого молодого человека с высокими скулами и утолщенными запястьями. Это был Римо.

— Ваши друзья вас бросили, — сказал Римо.

— Менталитет охотников за новостями, — сказала Мария. — На Кубе мы не позволяем журналистам проявлять такое нездоровое любопытство.

— Конечно, — отозвался Римо, — потому что там убийства — обычное дело.

— Вы несправедливы, — сказала Мария.

— Трудно ждать справедливости от американца, — сказал Чиун. — Я столько лет пытаюсь научить его этому, и все напрасно.

— Это называется справедливостью по-корейски, папочка? — сказал Римо, улыбаясь.

Но Чиун не увидел в этом ничего смешного, как и Мария. Филдинг пришел в себя. Слабой рукой он вытащил из кармана рубашки таблетку и всухую проглотил ее.

Римо глазами сделал знак Чиуну увести Марию за пределы слышимости. Чиун внезапно заметил там, вдали, в пустыне какое-то видение, напоминающее его родной Восток. Что-то похожее на легкую дымку, висящую над садами в Катманду. Видела ли Мария сады в Катманду, когда солнце освещает их нежным светом, а речная прохлада ласкает, как мягкое дыхание северного ветерка? Через секунду Чиун уже вел Марию куда-то вдаль.

— У вас очень несимпатичные друзья, — сказал Римо Филдингу.

— Что вы имеете в виду?

— Ваши друзья убивают людей.

— Тех, в палатках, куда все бросились?

— Нет, других, — сказал Римо. — Торговцев продовольствием. И строителей.

— Что такое? — произнес Филдинг, тут же прибавив, что чувствует себя еще очень слабым.

— Так соберитесь с силами, иначе окажетесь там же, где соевые бобы. Под землей. — Но тут Филдинг потерял сознание, и Римо понял, что это было не притворство.

Римо отнес Филдинга в маленький домик, построенный на участке для охранников. Там Филдинг очнулся и рассказал Римо, как он открыл метод выращивания зерна, который способен покончить с нехваткой продовольствия, — вообще покончить с голодом и нищетой, И с этого начались все его, Филдинга, неприятности. Да, он знал об убийствах торговцев. Он знал об умышленном сбивании цен на зерно на рынке.

— Я говорил им, говорил Джордану, что нам не нужна помощь такого сорта. Метод Оливера, теперь он называется проектом «Чудесное зерно», не нуждается в искусственной поддержке. Он сам вытеснит другие методы, потому что он выгоднее. Но эти люди не слушали меня. Я даже не владею больше своей компанией. Я могу показать вам документы. Жадность губит нас. Миллионы людей погибнут от голода из-за жадности кучки людей. Мне придется предстать перед судом, не так ли?

— Думаю, да, — сказал Римо.

— Мне нужно всего четыре месяца. После этого я готов хоть на всю жизнь сесть в тюрьму или понести другое наказание. Только четыре месяца, и я совершу для людей самое благое дело за всю историю человечества.

— Четыре месяца? — спросил Римо.

— Но все это будет напрасно, — сказал Филдинг.

— Почему?

— Потому что люди с самого начала стараются помешать мне. Я сказал — четыре месяца? Фактически мне не нужно и четырех. Достаточно одного. Всего тридцать дней до тех пор, пока взойдет мое чудесное зерно. Тогда весь мир станет его сеять. Люди откажутся от прежних способов и заменят их моим, чтобы накормить все человечество. Я уверен в этом.

— Я не специалист в продовольственных делах, — сказал Римо.

Однако слова Филдинга тронули его. Он украдкой взял горсть семян из портфеля Джеймса Филдинга и сказал, что, вероятно, найдет способ ему помочь.

— Как? — спросил тот.

— Посмотрим, — сказал Римо.

В тот же день Римо выяснил две вещи. Во-первых, из отзыва специалиста- ботаника — что семена вполне доброкачественные. Во-вторых, у городского чиновника в муниципальном совете Денвера — что компания Фелдмана, О'Коннора и Джордана действительно через три месяца и шестнадцать дней получит право на контрольный пакет акций корпорации, являющейся собственником