– Да.

– А он?

– Он сказал, что куда-то уезжает.

– Что-то не очень верится, – произнесла она. – Если бы Холи знал, что вы догадались, он бы и вас прикончил.

– А может быть, он меня испугался? Может, я похож на тех, что скачут в пижамах.

Линетт покачала головой.

– Нет, нет уж. Вы не из таких.

– А как вы-то узнали, что это он убил? – спросил Римо.

– Он сам рассказал.

Римо ждал подробностей, но она замолчала.

– Выпейте еще коктейль, – предложил Римо.

Линетт выпила. Потом еще и еще. Потом был подан бифштекс (неплохо приготовленный, но жилистый), печеный картофель (подгоревший), а также спаржа (не верхушки побегов, а стрелки).

Она, казалось, ничего этого не заметила и все съела, внимая дребезжащему магнитофону. Потом еще выпила, так что, выйдя из ресторана, по дороге к автомобилю, ей пришлось опереться на Римо.

– Наверное, Холи уже дома? – спросил Римо. – Может, мне лучше выйти, не доезжая до вашего дома, а вы доберетесь одна?

– Его нет, – уверенно произнесла она. – Домой, Джеймс.

По дороге она немного всхрапнула и проснулась уже рядом с домом, выпрямилась и щелкнула пальцами.

– Я только что вспомнила, – произнесла она заплетающимся языком.

– Что?

– Есть один парень, который вместе с Холи занимается каратэ. Такой же помешанный.

– Как его зовут?

– Фред Уэтерби.

– Где я могу его найти? Хотелось бы побольше узнать о каратистах.

– Он полицейский. Теперь припоминаю, точно, полицейский. Лейтенант или что-то в этом роде. Кажется, он работает в спортивной школе. Холи что-то говорил о нем. Да, в Джерси- Сити. Он тренирует полицейских.

– Фред Уэтерби, так?

– Да-а, так, – произнесла Линетт и снова уронила голову на плечо Римо.

Выйдя из машины, она всем весом оперлась на левое плечо Римо, заставив его стиснуть зубы, чтобы не закричать от боли, ударившей из плеча в голову. Закусив губу и ничего не видя перед собой, словно во сне, он довел ее до спальни в небольшом особняке на самой окраине.

Она не сопротивлялась, когда Римо раздел ее и укрыл одеялом. Перед уходом он кое-что проделал с нервным узлом у нее подмышкой и шепнул на ухо:

– Думай обо мне. Я еще вернусь.

Она улыбнулась во сне.

Покидая дом, Римо заметил, как в ванной комнате на втором этаже зажегся свет.

Капитан американской подводной лодки «Дартер» Ли Энрайт Лихи уже плавал по этому маршруту пять раз за последние пять лет и с каждым разом все меньше понимал, зачем это нужно. В силу особых обстоятельств, он не мог заходить в порты Японии. Россия и Северная Корея вели наблюдение за всеми судами в Японском море, особенно подлодками. Это относилось и к тем, кто заходил в порты Тайваня и островов Рюкю, а также и Китая. Так что и в обычных рейсах требовалось соблюдать секретность.

Для этого рейса секретность обеспечивалась, уже начиная с Сан-Диего, когда распускался слух, что подлодка идет в Австралию, и женам моряков сообщали, что местом следующей стоянки будет порт Дарвин. Пройдя Тихий океан, подлодка в погруженном состоянии заходила в Восточно- китайское море между Миако и островами Наха. Затем направлялась на север вдоль побережья Китая, проходя с большим риском в ста милях от Шанхая, пока не достигала Желтого моря. Так было удобнее: если бы китайцы засекли ее, им нужно было время для того, чтобы связаться с Северной Кореей. На 38 градусах широты и 124 долготы лодка поворачивала на северо-восток в Западно-Корейский залив, и там, в том дьявольском месте, где граничили Северная Корея с коммунистическим Китаем, с борта высаживалась группа морского десанта, сформированная на основе различных спецподразделений, использовавшихся в армии для выполнения таких операций, которые обычные части выполнить не могли.

И все это для того, чтобы передать кошелечек с золотом старухе, каждый год ждавшей на берегу около деревни Синанджу ровно в три часа ночи двенадцатого ноября.

Капитана Лихи очень удивляло, почему для доставки золота на сумму менее десяти тысяч долларов тратились сотни тысяч, не говоря уже о международном инциденте, случись он, обошедшемся бы в миллионы. Он не мог взять в толк, почему ЦРУ (а он был уверен, что это ЦРУ) не сумело найти более безопасный и дешевый путь или же сразу вручить все золото, накопившееся за три года, избегнув двух рискованных операций.

Поэтому, когда лодка «Дартер» повернула на север в Восточно-Китайское море, чтобы позднее вечером всплыть на поверхность, капитан Лихи решил, что должен поговорить с пассажиром. На этот раз пассажир вез с собой не только золото, но и тюки с одеждой, коробки с драгоценностями, портрет с автографом какого-то второразрядного актера, снимавшегося в «мыльных операх», а также три больших лакированных сундука. Капитан Лихи не представлял, как все это разместить на надувных резиновых лодках. Но он был благодарен судьбе хотя бы за то, что ему удалось отбиться от электронного устройства для приема телепередач, которые какой-то идиот из Пентагона собирался передавать через весь Тихий океан специально для «Дартера».

Когда ему об этом сказали, он чуть не лопнул от возмущения.

– Черт побери, существуют более надежные и безопасные способы передачи информации, чем телевидение!

– Это в сущности не информация, – ответил адмирал, координировавший связи между ЦРУ и ВМФ.

– А что же?

– Телепередачи.

– Последние известия?!

– Не совсем. Телевизионные сериалы без рекламных объявлений: «Пока Земля вертится» – двадцать одна минута и пятнадцать секунд, «Молодой и дерзновенный» – тридцать минут и десять секунд, «На пороге жизни» – двадцать четыре минуты и сорок пять секунд. Общее время трансляции составит около часа.

– Значит, всплыв между Китаем и Северной Кореей под носом у русских я буду принимать «мыльные оперы»? Вы что, все заболели?

– Мы исключили рекламные ролики, – сказал адмирал. – Иначе потребовалось бы час пятнадцать минут.

– Но к чему все это?

– Как правило, мы не посвящаем всех в детали.

– А кто-нибудь в них посвящен?

– Откровенно говоря, капитан, я этого не знаю. Все настолько засекречено, что я даже не уверен, ЦРУ ли руководит операцией. Вы хотите, чтобы я категорически отказался от затеи