Римо бесшумно направился обратно в компьютерный зал.

Дверь в зал все еще была открыта, но смеха не было слышно. Вместо этого из зала доносились голоса. Женский голос принадлежал Ванессе Карлтон.

— ... поменять все комбинации кодовых замков и установить дополнительные электронные детекторы. Ты все понял?

Отвечавший ей мужской голос звучал ровно и невыразительно:

— Я понял. Как пожелаете, доктор.

— Выполняй!

Римо вошел в зал.

Доктор Карлтон стояла у контрольной панели, там же, где они оставили ее, и беседовала с каким-то мужчиной в сером костюме. Римо посмотрел налево.

Человека-куклы (тоже в сером костюме), которого она сбила с ног, там уже не было. Увидев удивленные глаза доктора Карлтон, человек в сером резко повернулся к Римо. Судорожно дернувшись, он сделал шаг вперед. У него были ясные глаза и какой-то несфокусированный, но в то же время неотвязный взгляд. Да, лицо ничего не выражало, но Римо готов был поклясться, что в глазах человека в сером горит ненависть.

— Нет, нет, мистер Смирнофф, — остановила его Ванесса Карлтон. — Займитесь замками.

Существо в сером костюме прошло мимо внимательно наблюдавшего за ним Римо. Серый двигался с осторожной неловкостью только что оправившегося после паралича человека, который обнаружил, что не так-то просто совершать самые естественные и необходимые движения. Каждый шаг, казалось, требовал от него усилия воли. Отступив в сторону, Римо настороженно следил за руками мистера Смирнофф, опасаясь нападения, пока не сообразил, что глупо пытаться предугадать намерения робота по характеру движений его рук. Мистер Смирнофф молча, даже не взглянув в его сторону, проскользнул мимо и вышел.

Подождав, пока закрылась дверь, доктор Карлтон сказала:

— И что теперь, кареглазый?

— Что хотите.

— Где твой друг?

— Ждет снаружи.

— Что вам известно о мистере Гордонсе?

— Только одно.

— Что именно?

— Он не человек.

Ванесса Карлтон кивнула головой:

— Да, он — не человек. Но для вас было бы лучше, если бы он был им.

— Вы занимаетесь производством роботов?

— Нет. Компонентов космических кораблей.

Ванесса Карлтон поставила на стол новый бокал мартини и, легко перешагнув через осколки, подошла к консоли компьютера, достала из небольшого шкафчика клубок электрических проводов и принялась их распутывать.

— Удобнее было делать их в форме гуманоидов, — сказала она. — Так лучше представляешь себе те проблемы, с которыми могут столкнуться члены экипажа в будущей космической экспедиции. Заложенную в программу небольшого металлического ящика задачу предстоит потом решать шестифутовым астронавтам. Вот я и решила делать их в виде гуманоидов.

— А почему вы не придали эту форму своему бармену на колесиках мистеру Сигрэмсу?

— Это был один из первых экспериментов по разработке систем, реагирующих на человеческий голос.

Вытягивая по одному проводку из пучка, она складывала их на длинный стол перед панелью компьютера.

— Я решила эту проблему. Постепенно удалось добиться того, что они стали не только слышать и понимать, но и говорить. Потом я начала программировать их на выполнение более сложных задач. Но... — она печально покачала головой, — в них отсутствовало творческое начало. Ясно как день, кареглазый, что любая машина без этого ни черта не стоит. Мистер Гордонс вершина того, что мне удалось достичь.

Римо присел на край стула, глядя на доктора Карлтон, раскладывающую по всей длине стола провода, на ее прыгающие при каждом движении труди.

— Какая разница между Гордонсом и, скажем, мистером Смирнофф?

— Как между днем и ночью, — отвечала блондинка. — Мистер Смирнофф запрограммирован на выполнение моих прихотей. Он обязан делать все, что доставляет мне удовольствие. Это преданный механический дворецкий. Гордонс — совсем другой.

— А именно?

— Он одновременно и ассимилятор и производитель. Гордонс — это весь американский военно-промышленный комплекс, сконцентрированный в нем одном. Он может из чего угодно создать что угодно. Поставьте, например, перед ним кресло, и он сделает из него бумагу или, если захотите, точную копию того дерева, из которого оно было сделано. Из любого сырья он может сотворить дубликат любого предмета. Кстати, свою человекоподобную форму он сам создал из металла и пластика.

Разобрав все провода, она присела на край стола, взяла один из них и с помощью липкой ленты стала прилаживать его конец себе к левому виску.

— Так в чем же его принципиальное отличие от других? — спросил Римо.

— Пока что мы знаем только, что это — очень сильный робот и что он выглядит как человек. Но почему он преследует нас?

Доктор Карлтон досадливо потрясла головой, как любой специалист, пытающийся растолковать что-то дилетанту:

— Все дело в его программе! Послушайте, как это было. Правительству потребовалась программа творческого интеллекта, а я не могла выполнить такой заказ. Тогда правительство собралось было закрыть нашу лабораторию. Нужно было что-то придумать. И я дала им все, что смогла, — выживание.

— Выживание?

— Вот именно. Мистер Гордонс запрограммирован на выживание. Его больше ничего не интересует.

Приклеив, наконец, левый электрод, она взялась за правый.

— Так вот, — продолжала она, — у него непонятно почему возникла, очевидно, мысль, что ты и твой приятель представляете угрозу его существованию, и он решил избавиться от вас. Чтобы выжить. Повторяю, это единственное, что его интересует и мотивирует все его действия.

— А как отреагировало правительство?

— Об этом я и думала и решила так: поскольку я не в состоянии создать искусственный творческий интеллект, то, может быть, сумею получить практически тот же результат, если научу робота выживанию. Собственно говоря, именно для этого и нужен творческий интеллект — чтобы помочь космическому кораблю выжить. Вот я и подумала, что механизм выживания мог бы сработать примерно так же, как и творческий интеллект.

— И?..

— И, — продолжила она с горечью, — мне не удалось убедить правительство. Они не приняли мою идею и дали мне три месяца сроку: или программа творческого интеллекта должна быть готова, или нас закроют.

Присоединив электроды к вискам, доктор Карлтон начала пристраивать