- Полиция разгонит их, - сказал Римо.

- Когда-нибудь, без сомнения. Но стопятидесятимиллиметровая гаубица разгонит их еще быстрее, вот увидите. При этом настоящие индейцы не пострадают. Все произойдет в мгновение ока.

Римо представил себе, как снаряд попадает в памятник. Как взлетит на воздух 'Кассандра'. Со всеми пятью ядерными боеголовками. Как взлетит на воздух вся Монтана. Южная часть Канады. Вайоминг, Колорадо и Мичиган, Канзас и Иллинойс, Индиана и Огайо - все в неукротимом ядерном пламени.

- Неплохая идея, дружище, - сказал Римо, - но вы же не хотите разнести на куски собственную церковь?

- Мы отстроим ее заново. Мы построили ее собственными руками, чтобы увековечить событие, о котором говорится на табличке этого памятника. Мы думали, если правительство имеет право поставить этот памятник, то мы тоже имеем на это право. Церковь - наш памятник. Знаете, хроникер из 'Нью-Йорк Глоуб' не захотел даже разговаривать с этими ворами и мошенниками из Чикаго. Он-то разберется, кто настоящие индейцы. И что они чувствуют.

- Зачем вам отстраивать церковь заново? Хотите, помогу вам взять Денниса Пети голыми руками?

Когда хозяин услыхал слова 'голыми руками', его глаза загорелись.

- А не сможешь добыть для нас эту взбалмошную сучку, из-за которой вышел весь сыр-бор? Сочинительницу книжки? Как ее... Горящую Планету?

- Горящую Звезду? Косгроув. Линн Косгроув.

- Да.

- Согласен. В том случае, если вы не будете взрывать собственную церковь.

- Даю час времени. От силы полтора, - сказал хозяин. - А лучше бы пять минут.

- Не могу. Мне нужно время, - ответил Римо.

- Вот если бы они гадили в вашей церкви..., - сказал хозяин. - Что вы, белые, знаете о наших чувствах? Вы приходите на нашу землю и оскверняете ее. Вы оставляете нам клочки, и когда мы на них что-нибудь строим, вы приходите и смешиваете все с грязью.

- Только не я, - заметил Римо. - А Партия Революционных Индейцев.

- Да. Индейцев... Ха! Это земли Апова. Разве французы позволят немцам взять и разрушить Нотр-Дам только потому, что немцы тоже белые? Почему же мы, Апова, должны мириться с тем, что эти паршивые полукровки с разрисованными лицами стреляют наших коров?

- Не должны, - сказал Римо. - Обещаю, что через день они будут в ваших руках. А где же гаубица?

- Не твое дело, бледнолицый. Но я сдержу свое слово. До послезавтрашнего утра. Даже больше, чем день. Это наш подарок тебе.

- Послезавтрашнее утро... Ладно. Кого мне тогда спросить?

- Мое имя по документам Уэйн Рэмидж Хендерсон Хаббард Мэйсон Вудлиф Келли Брандт.

- А как тебя обычно называют?

- А не будешь смеяться?

- Я же не смеялся над тем именем?

- Меня зовут: Тот, Кто Ходит Ночью, Как Пума.

- А его помнят хоть несколько твоих друзей?

- А как зовут тебя, великий охотник? - с вызовом спросил Брандт.

- Римо.

Тот, Кто Ходит Ночью, Как Пума подозвал людей посмеяться над забавным именем. Вволю навеселившись, они нагрузили машину свежезамороженными обедами, консервами из креветок в собственном соку, сладостями и лимонадом.

- Хорошо. Вот наш буйвол, - сказала Горящая Звезда, когда к ней возвратился голос и она увидела, что в грузовик складывают продукты. Римо стукнул ее так же, как в прошлый раз, и она умолкал.

Он подъехал к оцеплению у церкви, но не смог найти свой полицейский значок. Со словами 'Федеральный отдел юстиции Соединенных Штатов' он показал вместо него кусочек целлофана.

- Да это же просто обертка! - воскликнул парнишка-полицейский в темно- синей бейсболке с карабином. На бейсболке красовался американский орел.

- Не всякий план безупречен, - заметил Римо, выхватив карабин, отвесил пареньку увесистую затрещину, и поехал к церкви мимо памятника. Как раз вовремя: к Линн Косгроув вернулся голос, и она запела песню о храбром охотнике, возвращающемся домой с убитым буйволом.

Мастер Синанджу пробрался в Вундед-Элк совсем иначе. Когда наступила ночь, он облачился в черное кимоно и объявил Ван Рикеру, что им пора.

Странный белый человек был одет в костюм, отражающий свет, - химическое волокно, широко распространенное на Западе. Он взял с собой забавную метелку, с помощью которой мог предсказывать, случится катастрофа, или нет. Странные люди, эти американцы: сотворить оружие, представляющее большую опасность для них самих, нежели для их врагов, думал Чиун. Но он молчал, потому что даже он и вся многовековая мудрость не могли помешать дуракам уничтожить самих себя.

- Ты должен переодеться, - сказал Чиун.

- Не могу, отец, - ответил генерал Ван Рикер. - Этот костюм - защита от радиации.

- А зачем мертвецу защита от радиации? - спросил Чиун.

- Послушай, отец, я глубоко уважаю древние традиции и все такое прочее, но у меня нет времени отгадывать загадки. Пошли!

Вежливо кивнув, Чиун последовал за белым человеком мимо автомобилей по дороге в темноту. Когда они шли рядом с грязной сточной канавой, Чиун столкнул Ван Рикера прямо в воду, после чего вспрыгнул на него и, перекатывая, словно бревно, извалял в грязи.

Выплевывая грязь, Ван Рикер заорал:

- Зачем ты это сделал? Зачем? Пригласил с собой и столкнул в канаву?

- Ты хочешь жить?

- Да, черт возьми! Но не в канаве же!

- Конечно, - вздохнул Чиун. Как бы объяснить попроще этому великому американскому ученому и генералу... Чиун подумал: какую притчу ему рассказать, чтобы он понял. Притчу, понятную даже ребенку.

Ван Рикер выбрался из канавы задыхаясь и отплевываясь.

- Когда-то давно, - сказал Чиун, - жил-был нежный цветок лотоса, красота которого славилась повсюду...

- Ради Бога, брось эту древнюю ерунду. Почему ты столкнул меня в канаву?

Вежливый человек непременно найдет дорогу к взаимопонимаю, подумал Чиун. Поэтому он попробовал объяснить иначе.

- Если бы мы поехали к церкви и к памятнику на машине, нас бы остановили. Все машины останавливают.

Ван Рикер кивнул.

- Видишь ли, плывущее в небесах утро...

- Нет-нет, только не это! Раньше было понятнее. Итак: почему канава?

- Потому что твой костюм светится, словно маяк в ночи.

- Почему же ты просто не попросил меня переодеться вместо того, чтобы