Процедура криоконсервирования отличалась от процедуры помещения тела человека в анабиозный сон всего несколькими 'нюансами'.

Зато какими!

Не вникая в глубинную суть объяснений Дона и Станта, Сашка понял главное - в отличие от анабиоза, когда тело человека живет, а сам он находится в пограничном состоянии между жизнью и смертью, криоконсервирование эту 'границу' между жизнью и смертью переходит.

На время криопериода человек, по сути, умирает. У него не бьется сердце, не функционирует мозг, не работает ни один внутренний орган.

Главное отличие криоконсервирования от 'обычной' заморозки тела состоит в том, что вода в теле человека частично замещается специальной жидкостью, замерзающей при более низких температурах, чем вода.

Всего на несколько градусов. Но этих самых градусов вполне хватает, чтобы сохранять без изменений тело человека в процедуре криоконсервирования бесконечно долгое время.

- Речь может идти о нескольких тысячах лет! - в одной из предварительных бесед заверил Александра Дон. - При условии, разумеется, сохранения параметров окружающей среды. Собственно, поэтому мы и используем так называемые хрустальные гробы из прозрачного горного минерала. Эти устройства позволяют сохранять стабильными тела людей и элоев любое время - сколько мы пожелаем!

Заречнев перехватил нетерпеливый взгляд первого пилота, встал, прошел в следующее помещение.

'Сейчас я умру! Сейчас я умру!' - вертелась в голове назойливая мысль. Александр отчего-то не стал её отгонять, быстро осмотрел оборудование, со всех сторон нависавшее над большим столом.

'Это произойдет здесь'! - от этой мысли почему-то стало легче, сердце 'отпустила' безысходная тоска и обреченность. Сашка поднял голову, скользнул взглядом по многочисленным трубочкам, колбочкам и еще черт знает чему.

- Раздевайся! - послышался сзади сипловатый голос Демьяна. - В своем 'стеклянном гробу' ты будешь голым!

Наверное, он хотел так пошутить, как-то разрядить скопившееся напряжение… Но получилось наоборот.

Александр почувствовал, как костенеет от внезапно нахлынувшего напряжения его спина, а сердце стремиться выпрыгнуть из груди…

Он снял с себя всю одежду, зачем-то аккуратно сложил её на кушетку в углу помещения. Забрался на стол; лег. Александр почувствовал лопатками, затылком и ягодицами холод пластика стола, хотел что-то сказать, но передумал… Откуда-то сбоку появилась мужская фигура в белом халате и шприцем в руке. Над ним склонилось лицо, скрытое белой маской. Мужчина влажной ваткой протер Сашке руку на сгибе, ловко и безболезненно воткнул иглу в вену…

Заречнев прочувствовал в руке легкое жжение. Жжение поползло по сосудам вверх, достигло плеча…

Сашка провалился в небытие…

…Очнулся он от очень странных ощущений. Его больше ничего не беспокоило, на сердце не давила тоска и неопределенность и на душе больше не было боли.

Его душа неожиданно, откуда-то извне, наполнилась покоем и любовью.

Александр ощутил, что находится в каком-то помещении, он смотрит, причем - сверху - на трех человек в белых одеяниях, наклонившихся над чьим-то обнаженным телом. Это тело показалось Сашке смутно знакомым. Он сделал усилие и отказался точно над тем местом, где 'колдовали' врачи.

'О, господи! Это же я'! - сообразил он. - 'Точнее - моя телесная оболочка. А моя душа, то есть моя энергоинформационная матрица, находится здесь же. И меня никто не видит. Значит, я все-таки умер'!

'Нужно переместиться в энергоконтейнер'! - посетила его новая мысль. Однако эта мысль также не вызвала никаких эмоций. Сашка знал - энергоконтейнер находится здесь, за тонкой перегородкой. Нужно только переместиться нему. А дальше умная аппаратура все сделает сама.

Однако перемещаться куда-либо и вообще - делать хоть что-то - почему-то не хотелось. Заречнев решил остаться в том месте, где он находится и еще немного понаблюдать за тем, как его тело подвергается криоконсервированию…

Прошло какое-то время.

Врачи работали, не покладая рук.

Неожиданно в комнату ворвался Стант. Сашка посмотрел на него сверху вниз, удивился, зачем это бессмертному понадобилось участвовать в медицинских экспериментах, в которых он был, прямо говоря, не очень силен.

- Он жив? Он еще жив? - послышал Александр возбужденный голос элоя.

К нему повернулся один из врачей, что-то ответил, отрицательно покачал головой.

- Тогда я ничего не понимаю! - возбужденно ответил ему Стант. - По всем расчетам он должен быть уже в ловушке!

- Почему - в ловушке? В какой ловушке? - хотелось спросить Сашке, но вновь вспомнил, что теперь он - не он, а только бестелесная оболочка. Душа, так сказать…

'Интересно, а они поймают меня, если я сейчас… - продумал Александр. - Ах, да… Они же говорили, что в контейнер я должен переместиться добровольно'!

Наблюдать за своим телом и за врачами было очень интересно. Но пора было уже что-то предпринимать - у Заречнева создалось стойкое ощущение, что если он сейчас не переместиться туда, куда нужно, с его душой будет что-то не так… Не очень хорошее…

Повинуясь его воле, Сашкина душа скользнула в сторону перегородки, проникла через неё…

'Интересно, а что будет, если эта дыра в боку аппарата окажется слишком маленькой для меня'? - думал Заречнев, усилием воли направляясь к единственному темному 'окну' в небольшой голубоватой сфере, образованной силовыми полями, тянувшимися из прибора, стоявшего поодаль.

Сашка приблизился к сфере, голубоватое свечение тотчас же окружило его со всех сторон…

- Он нас видит? Слышит? - голос принадлежал, несомненно, Станту, однако сам говоривший через размытье оболочки сферы виден не был.

- Не знаю! - ответил ему кто-то невидимый, голосом Дона. - Спросим у него, когда он вернётся!

- Так ты хочешь сказать, что эта аппаратура настолько экспериментальная и настолько 'сырая', что на живом объекте исследований не проводилось?

- Не на живом, а на разумном! - поправил его Дон. - На живых объектах аппаратура как раз проверена многократно. А вот до разумных, мыслящих объектов мы пока не дошли.

- Но почему? Разве можно было так рисковать?

- Почему? Да из соображений предотвращения нежелательных утечек информации. Ты не находишь, что одна-единственная осечка при переносе энергоинформационной матрицы может свести к нулю результаты всех наших усилий по спасению системы Торос?

- Кто бы спорил с этим… Это понятно любому.

- А если понятно, то скажу тебе: мы десятки раз проверили аппаратуру на высокоразвитых животных. После переноса у них сохранялись абсолютно все рефлексы, все привычки. Они узнавали хозяев, места обитания… Риск если и был, то - минимальный.

- А почему ему об этом не сказали?

- А зачем? Чтобы он засомневался в последний момент, перед тем как проникнуть в энергокапсулу?