предположили, что после того, как пара очень хороших Матшей была продана за баснословно низкую цену, им, со своими животными тоже придется опускаться в цене, и изрядно.

Удачливого покупателя первой сделки после этих слов едва не разорвали. Вмешался небольшой отряд Гвардейцев, бдительно наблюдавший за всем происходящим откуда-то со стороны, однако моментально отреагировавший на первые же признаки самоуправства.

Через какое-то время 'сочувствующие' успокоились; на помост вышел следующий продавец…

А это для Ташши было уже интересно - он продавал именно ту животину, на которую 'положила глаз' женщина-змея.

Ведунья протиснулась через плотную толпу, осторожно поднялась на помост. Ташша глянула на продавца - хитроватого вида змеемужичка, в душе у неё заворочался червячок сомнения - не поспешила ли она выйти на помост, ведь она даже толком не рассмотрела 'предмет торга' - крепкое на вид, жилистое, в меру упитанное животное. Однако исправлять ошибку было поздно, нужно было торговаться.

- Сто двадцать восемь кошшей! - заявил змеемужичок, проницательно глядя на Ведунью. Народ на площади одобрительно загудел - после первой сделки симпатии 'сочувствующих' явно были на стороне продавца.

Ташша ничего не ответила, внимательно посмотрела на змеемужичка. Она могла бы назвать какую- нибудь цифру. Но, судя по тому, как сегодня проходили торги ей, вероятнее всего, придется аргументировать, почему она назвала именно эту цифру, а не другую.

Другими словами, нужна была хоть какая-то информация о животном - та, которая поможет резонно понизить запредельные запросы его теперешнего хозяина.

'Попроси подвести животное поближе'! - подсказал симбиот. - 'Скажи, что хочешь еще раз взглянуть на предмет торга'!

Ташша продублировала вслух просьбу Александра.

Продавец недоуменно покрутил головой, пожал плечами. В его позе, взгляде читалось: а зачем? Матш стоит в ряду уже больше половины дня и все, кто хотел его посмотреть, давно уже сделали это. Однако, посомневавшись, змеемужичок решил-таки уступить просьбе первого своего покупателя.

Он махнул рукой, невидимый помощник подвел животное к самому помосту. Ташша подошла, присела, коснулась рукой горбатого загривка Матша.

Змеелюди на площади замерли.

- За это животное я не заплачу ничего! - твердо сказала Ташша, поднимаясь и возвращаясь в центр 'лобного места'.

- Почему? - выпучил глаза змеемужичок.

- Эта скотинина, - ответила Ведунья, - несколько лет трудилась в твоем подворье. Поначалу ты её очень берег. Но потом… Она возила очень большие, неподсильные для неё грузы, ты нещадно бил её, а кормил плохо. Но самое печальное другое - в начале лета ты в злобе загнал этого Матша в какую-то топь, где он оторвал себе сухожилие.

Какой-то очень хороший ветеринар починил ногу этого Матша, все лето животное поправляло здоровье и нагуливало вес на пастбище. Поэтому он выглядит так хорошо.

Но ездить на нем больше нельзя! Этот Матш годится только на мясо!

'Сочувствующие' онемели. Потом по толпе пронесся звук говорка, похожего на шелест…

- Ведунья! Ведунья! - шептались в толпе, и сложно было понять: чего в этом шелесте больше - восхищения, или осуждения.

А змеемужичок заметно расстроился и даже как-то растерялся. Продажа заведомо некачественного товара - это преступление считалось умышленным мошенничеством и каралось, как минимум шестнадцатью ударами плетью. При том, что восьми ударов тяжелой плеткой хватало на то, чтобы основательно лишить змеечеловека здоровья.

У змеемужичка-хитрована на горизонте явственно замаячило увечье, а, возможно - и смерть…

Однако Божественный Змей и Его Воля были в тот день на его стороне.

- Эта тетка - воровка! - раздался в толпе чей-то звонкий голос. - 'Сочувствующие' закрутили головами, кое-кто недоуменно пожимал плечами.

- Она - воровка! - вновь раздался тот же голос. На этот раз источник крика был определён верно, 'сочувствующие' расступились в стороны, явив всем присутствующим того, точнее - ту, которая принародно обвинила в краже пришлую знахарку. Змеедевушка была невысокого роста, худа, одета в такие же лохмотья, какие Ташша не столь давно выбросила на берегу озера.

- Нищенка! Попрошайка! - прошелестело в толпе. - Навязалась на нашу голову!

Однако дальше недовольного роптания дело не пошло. Закон был един для всех и если кто-то принародно обвинял кого-то в краже, дело требовало немедленного разбирательства, а, возможно - и расследования.

К девушке-змее подошли Гвардейцы, что-то негромко спросили у неё. Она утвердительно кивнула. Ратники жестами пригласили её подняться на помост. Худущая обвинительница поднялась по ступеням… Ташша успела заметить вздутие на её левой руке, снизу. Сомнений не осталось - это именно она хватала через решетку мешок Ведуньи.

- Что именно украла у тебя эта женщина? - громко, так, чтобы слышали все, спросил у неё один из Гвардейцев.

- Нож! Она украла у меня нож!

- Как он выглядел?

Нищенка подробно описала клинок, выбитый у неё Ташшиным симбитом.

- Ты уверена, что твой нож у тебя украла именно эта старуха? - еще раз уточнил ратник.

- Да! Уверена! - звонкий голос девушки-змеи разнесся далеко над головами 'сочувствующих'. - Я даже знаю, где она его прячет!

- И где же?

- В своем мешке! Я сама видела, как она его туда положила! - она сказала это настолько уверенно, что ни у кого не осталось сомнений, что все было именно так, как она говорит.

- Ты позволишь? - обратился к Ташше один из ратников, глазами показывая на её мешок. Ведунья недоуменно пожала плечами, кивнула утвердительно.

Гвардеец снял с её плеч мешок, развязал горловину, ухватился за нижнюю часть мешка и… вывалил все его содержимое на помост.

Громко звякнул кошелек, покатились по деревянному настилу несколько монет. выпавших из него… Однако на деньги внимания никто не обратил. Гвардеец шагнул к куче, ногами расшвырял скромные пожитки женщины-змеи.

- Где нож? - спросил у Ташши Гвардеец.

- Какой нож? - сделала 'удивленные' глаза Ведунья. - Нет ножа!

- Как нет?! Куда ты его дела?

- Никуда не девала! Никакого ножа нет, и не было!

- Почему? Эта девушка говорит…

- Это девушка лжет! Я у неё ничего не крала!

Гвардеец еще раз прошелся по вещам Ведуньи, наклонился, поднял кошелек, взвесил его на руке.

- Я надеюсь, ты знаешь, сколько в нем денег? - громко спросил он, поворачиваясь в сторону 'сочувствующих'. Однако вместо слов поддержки он услышал нечто противоположное.

- Нищенка о кошельке ничего не говорила! - крикнул кто-то из толпы. - Это деньги Ведуньи! Она пришла сюда покупать Матша!

Народ на площади зароптал, зашумел, послышались возмущенные выкрики.

Причина недовольства была, разумеется, не в Ведунье. Змеелюди разумно предположили, если сейчас кто-то из Гвардейцев под благовидным предлогом завладеет деньгами Ведуньи, то кто даст гарантию, что в следующий раз на месте кошелька женщины-знахарки не окажется кошель кого-то из них?

Ратник недовольно поморщился, небрежно бросил деньги обратно на помост, спустился вниз…

Однако конфликт исчерпан не был. Об этом красноречивее любых слов говорила напряженная фигура