только воздух. Через мгновение Муссо увидел руку Римо на своем шиле, которое тут же было выбито и упало на землю.

Затем Римо оказался у него за спиной, между ним и его машиной, и теперь уже он угрожающе водил острием перед Муссо, который начал пятиться. Сделав шаг назад, Муссо кинулся на Римо. В тот же миг у него в глазах вспыхнул ослепительный свет. Затем воцарилась темнота.

Спустя какое-то время Муссо пришел в себя от боли, спина у него была вся мокрая. В помещении было темно, и он потряс головой, чтобы лучше видеть. Оказалось, что он лежит спиной на капоте своего «кадиллака», глядя в потолок мойки.

Он начал было подниматься, чтобы сесть, но получил удар ладонью по горлу и снова опрокинулся навзничь. Повернув голову, он увидел: рядом, улыбаясь, стоит Римо Бломберг, все еще держа в руках шило.

– Скажи-ка, Муссо, нравилась ли тебе твоя работа?

– Да, подонок.

– А как насчет Карпвелла? Ты получил удовольствие, убивая его?

– Да. Так же, как и любого другого.

– Ладно. Это тебе за него.

Шило сверкнуло в воздухе, и Муссо закрыл глаза. Он не хотел видеть, как придет его смерть. Но острие не поразило ни один из его жизненно важных органов, а проткнуло только запястье руки и вместе с ним стальной лист капота его автомашины. Затем Римо крутанул наконечник и согнул так, чтобы Муссо не смог его вытащить Он оказался пригвожденным к капоту, словно олень, пораженный стрелой во время охоты.

– Вспоминай меня, когда будешь здесь мыться вместе со своим автомобилем, – сказал Римо и отошел.

Шок и боль от раны почти парализовали Муссо, но он все же повернул голову и сквозь переднее стекло «Кадиллака» увидел, как Римо, стоя у входа, роется в кармане. Вот он что- то вытащил – монеты – и бросил их в приемный лоток для оплаты.

Внезапно воздух вокруг Муссо наполнился жужжанием, затем грохотом. Струи горячей воды ударили ему в лицо. Потом брызнули мыльные фонтанчики, забив ему нос и рот, затем снова обрушились обжигающие потоки, и он закричал от боли. Ему казалось, что мыльные пузыри пенятся у него в голове. Он изо всех сил дергался и рвался, но освободиться не мог.

Тогда он опять упал на спину и посмотрел вверх. Жужжание исходило от висевших над его головой огромных щеток диаметром почти в два фута. Они стали опускаться, и опускались все ниже и ниже, пока не оказались всего в нескольких дюймах от него. Вращающиеся поверхности коснулись его лица и оставили на нем первый след. Щетки продолжали крутиться и тереть ему лицо. Сначала это было похоже на жжение при солнечном ожоге, затем щетки опустились ниже, давление их возросло, и вот на нем уже не осталось и кожи, которая могла бы обгореть, – одно сырое мясо, и в него впивалось мыло. Он слышал, как вращающиеся со страшной силой щетки разрывают его одежду. Потом на него обрушились потоки горячей воды, и Муссо навсегда потерял сознание.

Римо простоял у контрольной панели моечной машины все десять минут, отводимых на эту операцию. Затем он нажал рычаг, который приводит в движение ленты транспортера, и «кадиллак» стал рывками продвигаться вперед. Римо снова опустил руку в карман.

Тело Муссо, найденное на следующее утро, было абсолютно сухим и ярко блестело. Римо дополнительно потратился на четверть доллара, чтобы покрыть машину специальным воском.

Когда Римо вернулся к машине, Чиун все еще рассматривал карту.

– На этой карте нет Кореи, – сказал он, когда Римо садился за руль.

– Да, это карта Калифорнии, – подтвердил Римо.

– Карта без Корей вообще не карта, – сказал Чиун, опуская со своей стороны стекло и выбрасывая карту на покрытую гравием дорогу. – Скажи, – обратился он к Римо, – ты всегда ведешь себя, как в мелодраме?

– Только когда знаю, что ты на меня смотришь, папочка, – ответил Римо, выезжая на шоссе.

– Смотрю? Кому захочется смотреть на такое?

Когда они вернулись в город, уже темнело, но бело-черная полицейская машина Уайта все еще стояла перед его офисом. Римо и Чиун припарковались через улицу на стоянке супермаркета и стали ждать.

Прошел почти час, прежде чем из дверей появился Уайт. Римо узнал его по шляпе на голове, раскачивавшейся из стороны в сторону, пока тот вразвалку шел к своей машине. В руках у шерифа был коричневый кожаный саквояж.

У машины он на какой-то момент задержался, осмотрелся по сторонам и сел за руль.

Доехав до конца квартала, шериф повернул налево, направляясь за город. Римо тоже выбрался со стоянки и поехал за ним, следя за тем, чтобы между его машиной и машиной Уайта был еще хотя бы один автомобиль. Одновременно он тренировался, запоминая, как выглядят задние овальные огни стоп-сигналов на машине шерифа.

Затем Уайт свернул еще раз и, выехав на шоссе, ведущее в горы Святого Бернардино, поехал быстрее. Стало совсем темно. Римо выключил фары и вел машину в полной темноте, отставая от Уайта примерно на двести пятьдесят ярдов.

Он узнал эту дорогу. Она вела к институту Рихтера. Похоже, Уайт ехал к доктору Куэйку.

Последние сомнения исчезли, когда Уайт свернул с шоссе на узкую дорогу, ведущую к уступу, на котором размещался институт.

Римо аккуратно выдерживал дистанцию в двести пятьдесят ярдов. Затем он увидел, как на машине Уайта вспыхнули огни стоп-сигналов. Это Уайт нажал на тормоз, и его машина стала притормаживать, пока совсем не остановилась. Римо мгновенно переключился на более низкую передачу, чтобы снизить скорость, не прибегая к тормозам, выключил передачу и зажигание, чтобы до Уайта не донесся шум его мотора. Он позволил машине катиться по инерции, постепенно замедляя ее движение ручным тормозом. И наконец, остановился в полной темноте примерно в ста ярдах от Уайта.

Странно, подумал Римо. Уайт не доехал до моста, который вел наверх к автостоянке у института. Затем Уайт вылез из машины. Но вместо того чтобы идти вверх к институту, он пошел вдоль подножия уступа. Римо напряг память и вспомнил, что здесь стоял жилой автоприцеп. В тот день перед ним еще был микроавтобус «фольксваген». Это же жилой вагончик девиц! Близняшек Джекки и Джил. Так вот, значит, кто вызывает землетрясения!

А он, безмозглый дурак, не понял этого раньше! Конечно же, это они. Ведь у них есть это устройство. И скорее всего, не одно. А несчастный слепец доктор Куэйк не подозревает об этом. Так называемые свободные от предрассудков женщины, они-то и творили все это! Возможно, только ради денег.

Он тронул Чиуна за плечо и тихо сказал:

– Проследи за ним. Посмотри, куда он пойдет и что станет делать. Встретимся наверху, на стоянке.

Чиун вылез из машины; худой, маленький человечек в черном кимоно. Сделал два шага в сторону и будто растворился в темноте ночи.

Чиун владел тайной магией ниндзя. Он мог следовать за птицей в полете, появляться и исчезать по своему желанию – настоящий невидимка. Умом Римо понимал, что в этом нет никакого волшебства, все дело в тренировке и различных трюках. Но, вопреки всем доводам рассудка, он интуитивно ощущал, что это не просто трюки и тренированность – у Чиуна есть нечто большее. Начинал-то он, может быть, с тренировок, но потом это превратилось в его собственную магию.

Уайт, насвистывая что-то совсем немелодичное, тяжело ступал по