Вечером он отозвал Светулю из курилки, где народ расположился после ужина И тут же поймал ревнивый взгляд Ксанки. Конечно, ту посетила совершенно определенная мысль по поводу того, за каким дьяволом отправились прочь старшина Кентаринов и рядовой Чудинова. Чтобы порушить эту мерзопакостную мысль, Кирилл отвел рядовую на плац, где можно было торчать на виду у всех, как три тополя на плющихе (Спиря утверждал, что была в древности такая поговорка).

– Вот что, Светуленька… Э-э… – Он не знал, как начать разговор, и мялся.

– А ты будь посмелее, Кирочка, – сказала вдруг Светуля. – Я тебя не укушу.

И он стал посмелее.

– Дело в том, – выпалил он, – что у нас в отряде есть несколько бойцов, которые в той или иной степени влюблены в своего командира. И если я буду выделять кого-то, непременно начнутся сложности с дисциплиной.

– Под словами «кого-то» ты подразумеваешь меня.

– Ну… видишь ли… в общем… – Кирилла совершенно сбил с толку ее тон. Он ждал обиды, упреков, может, даже слез, но ничего подобного не было и в помине. – Да, тебя.

Светуля мягко улыбнулась:

– Не волнуйся, милый. С моей стороны никаких неприятностей для тебя не будет. Я все прекрасно понимаю. И буду делать все, чтобы тебе было легче оставаться командиром отряда.

Если бы она сказала: «Не срывай сопло, от меня ржавых пистонов не будет», он бы, наверное, ей не поверил. Хотя почему не поверил – ведь это была Светуля, его женщина, которая только однажды повела себя так, как вроде бы не должна была, но к тому случаю они больше никогда не возвращались: он – потому что повел себя тогда по-скотски, а она… У нее наверняка были серьезные причины – он в этом не сомневался.

– Ты знаешь, что я люблю тебя, – продолжала она, – и никуда мне от этой любви не деться. Нужно будет терпеть, я стану терпеть. Нужно будет отойти в сторону, я отойду в сторону, хотя мне и будет больно. Придется делить тебя с кем-то, стану делить, хотя это будет еще больнее… Просто знай, что если потребуется, я отдам за тебя жизнь.

Она произнесла эти слова совершенно обыденным тоном, как будто обещала по дороге в казарму поменять аккумулятор у трибэшника.

Однако и тут Кирилл ей мгновенно поверил. Не могла она кривить душой, произнося такие слова…

– Светуленька! – сказал он дрогнувшим голосом и откашлялся. – Я сделаю все, чтобы тебе не потребовалось отдавать за меня жизнь. Я тебе обещаю. Пусть отдают свою жизнь наши враги!

– Пусть, – согласилась она. – Я все понимаю, но мне будет тебя не хватать. Не скажу, чтобы я не могла без этого жить, однако…

Кирилл на мгновение представил себе, как сможет жить «без этого» он. И поспешно сказал:

– Нет-нет, мы обязательно будем заниматься с тобой этим, но так, чтобы не слишком бросалось в глаза остальным.

И с удивлением обнаружил, что не воспользовался привычным словечком «стыковаться» не только в речи, но и в мыслях. Это было что-то новое… Все-таки прилет Светули на Незабудку изрядно изменил его. Впрочем, наверное, так и должно быть.

Ладно, решение принято. Обоюдное. Теперь надо только выполнить его и не сорваться.

– И вот что я хочу тебе еще сказать… Меня очень беспокоит то, что ты прежде не участвовала в боях. Не в том смысле беспокоит, что придется объяснять остальным, с какой стати я взял в отряд вчерашнего курсанта… это я сумею им объяснить, обещаю… а в том смысле, что я стану беспокоиться, если во время схватки тебя не будет поблизости. И потому я прошу, Светуленька… Находись, пожалуйста, во время боя всегда рядом со мной, чтобы в случае опасности я мог прийти к тебе на помощь.

Она встрепенулась, будто собравшаяся взлететь птичка, но он положил ей руку на крыло и поймал в силок.

– Пойми, так мне будет гораздо легче работать. Когда ты будешь рядом, все будет проще. Обещаешь?

Она осторожно сняла его руку со своего плеча. Видно, ей стало больно.

– Но ты же сам минуту назад сказал, что не должен выделять меня среди остальных!

– В этом отношении должен. Командир обязан заботиться о более слабых членах своего отряда… Так обещаешь?

– Обещаю, – сказала она.

И выполнила свое обещание, поскольку во всех боях всегда находилась рядом. А он выполнил свое обещание. И объяснил некоторым, зачем взял в отряд вчерашнего курсанта.

Впрочем, если у кого и оставались сомнения по поводу мудрости своего командира, они рассеялись в первом же бою на Веде. Ибо Светуля показала, что не зря теряла время в «Ледовом раю».

А тем вечером он впервые принялся внушать некоторым членам своего отряда то, что ему хотелось. В конце концов, если Тормозилло лишил себя жизни скальпелем, когда того захотелось Кириллу, почему сейчас его желание не должно исполниться. Ведь тут он даже не за свою жизнь боится, он рвет сопло за боеспособность отряда!.. Так почему бы ради боеспособности отряда Ксанке Заиченко не влюбиться в Фарата Шакирянова? А Вике Шиманской – в Тормозиллу? А Паре Вин – в Мишку Афонинцева? Тем более что тот сам к ней сто лет неровно дышит… Сандра обещала заняться Юрашей Кривоходовым. Вот пусть и занимается, он, Кирилл, ее за язык не тянул!.. Ну и, наконец, до кучи… Пусть Эзка Дубинникова возьмет себе в хахали Матвея Подобедова по прозвищу Подобед, а Камилла Костромина – Сергея Лордкипанидзе по кличке Лорд.

Он внушал им всем это, пока не заснул.

Оказавшись в катере, отправившемся в обратный путь, к транспорту, Кирилл снова принялся ломать голову, с какой целью его вызвали на борт крейсера. Не упустил ли он чего?

Да нет, вроде бы не упустил! И в самом деле не произошло на «Возничем» ничего такого, что требовало бы личного присутствия командира «кентавров». Задачу явиться в штаб планетной обороны к майору Егоршину могли поставить, как уже было сказано, и по обычным каналам связи. Кодированным сообщением. Ну разве что вместо словосочетания «майор Егоршин» был бы какой- нибудь номер или оперативный псевдоним. Даже «шайбу» агенту Артузу вполне можно было передать в каком-нибудь ином месте. Да к примеру, там же, в штабе, с помощью того же Егоршина…

Так за каким все-таки дьяволом надо было тратить топливо на рейс «крейсер-транссистемник-крейсер-транссистемник-крейсер»? Какая задача при этом достигалась?

И сколько Кирилл ни ломал голову, он по-прежнему находил лишь одно объяснение: кто-то хотел посмотреть на командира «кентавров» с расстояния вытянутой руки. Других вариантов попросту не существует. И получалось, что посмотреть на него хотели либо лейтенант-вестовой (что попросту смешно!) либо майор Духавин (что вполне возможно), либо сам флотский полковник, так и оставшийся неизвестным. Либо кто-то из полковничьего окружения…