Внутренности? — сказал секретный голос снеговика. — Да, сделанные из особой пыли! Но из какой пыли?

— Железной. — предположил старший мальчик. — Железа, чтобы сделать гвоздь.

— Ага, правильно, там так говорится. — подхватила предположительно старшая девочка. — Мы обычно скачем под нее. Э… Железа, чтобы сделать гвоздь, воды — корову утопить…

— Собаку. — поправил ее предположительно старший мальчик. — Там идет: Воды, щенка в ней утопить. Серы — вывести всех блох. А про корову там сказано: Яд — корову отравить.

Что это? — спросил Зимовой.

— Это… Что-то вроде старинной песни. — ответил старший мальчик.

— Скорее стих. Его все знают. — добавила старшая девочка.

— Эта называется „Из Чего Только Сделаны Люди“. - вставил ребенок, повернутый в нужную сторону.

Расскажите мне остальное. — потребовал Зимовой и они рассказали ему все, что знали, прямо здесь, на ледяной мостовой.

Когда они закончили, предположительно старший мальчик с надеждой спросил. — Ты не возьмешь нас полетать с собой?

Нет, — ответил Зимовой. — Я должен отправиться на поиски! Поиски того, из чего сделан человек!

В один из морозных дней, когда даже небо застыло от холода, в дверь Нянюшкиного коттеджа бешено заколотили. Это была Аннаграмма, которая чуть ли не рухнула через порог. Выглядела она ужасно и у нее зуб на зуб не попадал.

Нянни и Тиффани подвели ее к огню, но она сразу заговорила, даже не дав зубам согреться.

— Ччччерепа! — потребовала она.

Боже мой, подумала Тиффани.

— Что с ними? — спросила она, а Нянни Огг поспешила на кухню за горячим питьем.

— Ччччерепа ммммис Тттенеты!

— Да, и что с ними?

Аннаграмма отхлебнула из кружки. — Что ты с ними сделала? — выдохнула она, какао потекло по ее подбородку.

— Похоронила.

— О, нет! Почему?

— Это же черепа. Нельзя черепам валяться где попало!

Аннаграмма дико огляделась. — Можешь дать мне лопату?

— Аннаграмма! Нельзя раскапывать могилу мисс Тенеты!

— Но мне нужны черепа! — настаивала Аннаграмма. — Местные… Они как в былые времена! Я собственноручно побелила коттедж! Ты можешь себе представить, сколько времени мне потребовалась, чтобы забелить черное? Так они стали жаловаться! Они отказывались принимать кристаллические лекарства, только хмурились и твердили, что мисс Тенета давала им липкую черную микстуру, мерзкую на вкус, но очень действенную! И они постоянно просят меня, чтобы я уладила их никчемные глупые недоразумения, а я не имею ни малейшего понятия о чем они говорят. И сегодня утром умер старик и я должна подготовить его и сидеть с ним ночью. Понимаешь, это все так… противно…

Тиффани глянула на Нянни Огг, восседающую в кресле и невозмутимо попыхивающую трубкой. Глаза у нее блестели. Заметив выражение лица Тиффани, Нянни подмигнула и сказала — Не оставить ли мне вас, девочек, наедине, поболтать?

— Да, Нянни, пожалуйста. И, прошу вас, не подслушивайте под дверью.

— Частную беседу? Что за идея! — сказала Нянни и ушла на кухню.

— Она подслушает? — прошептала Аннаграмма. — Я просто умру, если госпожа Ветровоск узнает.

Тиффани вздохнула. Аннаграмма хоть о чем-нибудь имеет представление? — Конечно подслушает. — ответила она. — На то она и ведьма.

— Но она сказала, что не будет!

— Она будет, но сделает вид, что не подслушивала и она никому не скажет. — ответила Тиффани. — Это ее коттедж, в конце то концов.

Аннаграмма была в отчаянии. — И во вторник, мне возможно придется идти принимать роды куда-то к черту на кулички! Приходила какая то старуха и все уши мне об этом прожужжала!

— Это она про миссис Оуслик. — сказала Тиффани. — Я тебе обо всем написала! Ты прочла мои записки?

— По моему, миссис Иервиг их выбросила. — ответила Аннаграмма.

— Тебе следовало просмотреть их! Мне час потребовался, чтобы все записать! — возмутилась Тиффани. — Там целых три листа! Вот что, успокойся. Тебя учили акушерству?

— Миссис Иервиг говорила, что рождение это естественный процесс и надо позволить природе идти своим путем. — ответила Аннаграмма. Тиффани была уверена, что из-за кухонной двери послышалось фырканье. — Зато я знаю успокоительные напевы.

— Ну, надеюсь, от них будет польза. — только и смогла сказать Тиффани.

— Миссис Иервиг говорила, что деревенские женщины сами знают, что делать. — сказала Аннаграмма с надеждой. — Она говорит, что надо доверять их крестьянской мудрости.

— А, ну вот миссис Оббл, та старуха, что приходила за тобой, не имеет ничего кроме обычного крестьянского невежества. Она положит на рану опревшие листья, если не проследить за ней. Слушай, то, что у женщины нет зубов, вовсе не значит, что она мудра. Это может означать, что она глупая женщина в возрасте. Не подпускай ее к миссис Оуслик после родов. Роды и так будут нелегкими.

— Я знаю множество заклинаний, которые могут помочь…

— Нет! Никакой магии! Только чтобы убрать боль! Разве ты этого не знаешь?

— Да, но миссис Иервиг говорит…

— Почему бы тебе в таком случае не пойти и не попросить помощи у миссис Иервиг?

Аннаграмма вытаращила глаза на Тиффани. Слова прозвучали громче, чем та намеревалась произнести. И тогда лицо Аннаграммы приняло выражение, которое она сама, возможно, считала дружелюбным. Оно придавало ей слегка сумасшедший вид.

— Эй, вот что я придумала! — сказала она, сияя как кристалл, который вот вот разобьется вдребезги. — Почему бы тебе не вернуться в коттедж и не поработать на меня?

— Нет, у меня полно других дел.

— Но ты так хорошо справляешься с грязной работой, Тиффани. — сказала Аннаграмма сладким голосом. — Как будто само собой все получается.

— Я принимала ягнят с самого детства, вот почему. Маленьким ручкам легко проникнуть внутрь и распутать.

У Аннаграммы появился тот блуждающий взгляд, присущий ей, когда она что-то не поняла.