— А я — кельда. — сказала кельда. Такой голос — твердый, холодный, резкий, режущий воздух, как лезвие лед, был одним из секретных приемов кельдования. — И мое слово — всем возвертаться назад в курган и чтоб ни одна рожа мне на очи не показывалася, пока я на то дозволение не дам. Но не ты, Роб Всякограб Фигл! Ты останешься, пока я тя не отпущу!

— Ох, вейли, вейли… — начал было Вулли Валенок, но Велич Ян закрыл ему рот рукой и быстро потащил прочь.

Рваные облака начали собираться вокруг луны. Наконец Дженни и Роб Всякограб остались одни. Роб опустил голову. — Я не пойду, Дженни, коли ты скажешь. — сказал он.

— Ах, Роб, Роб. — ответила Дженни, начиная плакать. — И как ты не уразумеешь. Не желаю я зла велика мальца дивчинке, правда не желаю. Только нет у меня сил и помыслить, как ты сражаешься с чудищем, что убить нельзя! Разве ж ты сам не чуешь, что это о тебе все тревоги мои?

Роб обнял ее за плечи. — Айе, чую.

— Я, твоя жена, Роб, прошу тя не ходить!

— Айе, айе, я останусь. — ответил Роб.

Дженни подняла на него глаза. Слезы блестели в лунном свете. — Правда?

— Никогда еще не порушил я свое слово. — сказал Роб. — Не считая копперов и всяких, навроде них, а они, вишь ли, не считаются.

— Ты останешься? И ты верен будешь моему слову? — спросила Дженни, шмыгая носом.

Роб вздохнул. — Айе, буду.

Дженни немного помолчала и затем сказала резким, холодным голосом кельды. — Роб Всякограб Фигл, вот те мой наказ: иди и спаси мальцу велику каргу!

— Чегось? — в изумлении спросил Роб. — Да ты только молвила, чтоб я оставался…

— Это я как жинка твоя молвила, Роб. А сейчас я молвлю как кельда. — Дженни встала с поднятой головой и решительным выражением лица. — Коли порушишь слово кельды своей, Роб Всякограб, от тя откажется весь клан. Тебе сие ведомо. Так что слухай мя хорошенько. Бери кого те треба, пока не стало слишком поздно, иди в горы и проследи, чтобы с мальца великой дивчинкой ничего не стрялося. И возвертайся назад цел и невредим. То мой приказ те. Нет, это больше, чем приказ! Это ковы, что возлагаю я на тя! Их порушить нельзя!

— Но я… — начал Роб, совершенно сбитый с толку.

— Я — кельда, Роб. — сказала Дженни. — Не вмочь мне кланом управляться, коли Большой в угол загнан. И холмам детей наших треба карга. Все ведомо, кто- то должен молвить земле, что она такое есть.

Было что-то особенное в том, как Дженни заговорила о детях. Роб Всякограб соображал не слишком быстро, но рано или поздно, до него обязательно доходило.

— Айе, Роб, — сказала Дженни, заметив выражение его лица. — Скоро у меня родятся семеро сыновей.

— О, — ответил Роб Всякограб. Он не спрашивал, откуда ей известно количество детей. Кельды просто знают. — Вот здорово!

— И одну дочь, Роб.

Роб моргнул. — Дочь? Так скоро?

— Айе. — ответила Дженни.

— Вот клану повезло! — сказал Роб.

— Айе. И потому у тя есть причина вертаться ко мне невридимым, Роб Всякограб. И я тя умоляю, применяй бошку свою не только для того, чтобы колотить ею вражин.

— Благодарю тя, Кельда. — ответил Роб Всякограб. — Все сроблю, как ты велела. Возьму хлопцев и найду мальца велику каргу, ради холмов наших. Туго приходится бедной мальца великой дивчинке совсем одной на чужбине.

— Айе. — сказала Дженни, отвернувшись. — Мне то ведомо.

Светало. Собравшиеся в кургане фиглы, в благоговейном ужасе наблюдали за Робом Всякограбом, который старательно выводил слово:

ПЛН

… на обрывке бумажного пакета. Написав, он продемонстрировал его всем собравшимся.

— План, уразумели? — обратился он к собранию фиглов. — Теперя, когда у нас есть План, нам треба решить, что делать почнем. Чего тебе, Вулли?

— Что это за оковы Дженни на тя наложила?

— Не оковы, а ковы. — со вздохом ответил Роб Всякограб. — Я слово «Да» молвил и, значит, дело это сурьезное. Это значит, что обязан я возвертать велику мальцу каргу и никаких отговорок. Иначе душенькая моя вознесется прямиком в небесные хляби. Энто такой магичный наказ. Дюже тяжкая ноша эти ковы.

— Ну да, их обычно из железа куют. — вставил Вулли Валенок.

— Вулли, — терпеливо продолжал Роб. — А не сказывал ли я те, что бывает время, когда те треба держать язык за зубами?

— Айе, Роб, сказывал.

— Вооот, зараз такое времечко и настало. — Он повысил голос. — А теперя, хлопцы, всем вам роители ведомы. Нельзя их убить! Но наш долг — рятувать велику мальцу каргу и потому пред нами стоит само-вбийственна задача. Мабуть мы все закончим в землях живых, вкалывая как верзилы. Поэтому… Мне треба добровольцы!

Все фиглы старше четырех лет, не задумываясь, подняли руку.

— Ох, ну да ладно вам. — сказал Роб Всякограб. — Вам всем пойти нельзя. Вот что… Я возьму… Вулли Валенка, Велича Яна и… тя, Велик Ужасен Билли Подбородище. А сосунков я не беру, так что кто ниже трех дюймов, тот не идет! За исключением тя, Билли Подбородище. А что до всех остальных, то решим вопрос по обычаю. Я возьму те пять дестяков, кто на ногах до конца устоит!

Он отозвал трех избранников в угол, пока оставшиеся фиглы жизнерадостно выстраивались друг против друга. Фиглы предпочитают глядеть в глаза даже самому превосходящему противнику, поскольку в таком случае, они не будут смотреть в то место, куда собираются нанести удар.

Фиглы начали драться.

— Она в сотнях миль отседа. — заговорил Роб. — Нам так далече не пробежать. У вас, отвратцев, есть кака идея?

— Хамиш туда на своей птахе могет долететь. — сказал Велич Ян, отступая в сторону, когда мимо него прокатился клубок пихающихся, пинающихся фиглов.

— Айе. Он пойдет с нами, но он не могет взять боле одного пассажира. — прокричал Роб, перекрывая шум.

— Мабудь нам туды поплыть? — предложил Вулли Валенок, увертываясь от оглушенного фигла, пролетевшего над его головой.

Все поглядели на Вулли. — Поплыть? Как нам туды доплыть отседа, ты,