глаза, но он чувствовал себя… хорошо.
На самом деле, ему хотелось бить себя в грудь и вопить во все горло.
Они пытались
«Пусть они остаются волками, – сказал тоненький внутренний голос. – Чем больше времени они проведут на четырех лапах, тем глупее станут».
А другой голос, низкий, полный первобытной кровавой ярости, твердил из самой глубины души: «Убей их! Убей их всех!»
Ярость кипела, прогоняя из тела холод.
Ноги Ваймса коснулись дна.
В этом месте река растекалась в стороны, превращаясь в нечто достаточно широкое и весьма похожее на озеро. От берега почти до середины озерца тянулся большой ледяной язык, кое-где присыпанный снегом. Вдоль льдины стелился туман – туман с отчетливым запахом серы.
Дальний берег был весьма обрывистым, но с ближнего берега за Ваймсом наблюдал одинокий вервольф, очевидно приятель той самой твари, что дрейфовала сейчас вниз по течению кверху лапами. Ваймс ощутил на лице крупные грубые снежинки – это набежавшие на солнце облака принесли с собой снег.
Ваймс с трудом добрел до ледяного языка и попытался выбраться на него. Лед под его весом угрожающе затрещал и дал длинную извилистую трещину.
Волк, осторожно ступая, подошел ближе. Ваймс предпринял еще одну отчаянную попытку, но тут край льдины откололся и встал на ребро, утаскивая человека за собой. Вервольф немного постоял в нерешительности, после чего тихонько двинулся дальше, раздраженно рыча всякий раз, когда под лапами возникала паутина из трещинок.
Вдруг некая тень скользнула по мелководью, и уже в следующее мгновение Ваймс взметнулся вверх, проламывая лед и поднимая тучи брызг. Руки его сомкнулись на вервольфе и утащили за собой, обратно под воду.
Когтистая лапа чуть не вспорола ему бок, но Ваймс изо всех сил держал вервольфа, обхватив его руками и ногами. Это было чистым безумием, ведь сейчас все зависело лишь от емкости легких. Но это не у
Никто не бросился на него. По угрожающе потрескивающему льду Ваймс дошел до берега, упал на колени, и его тут же вырвало.
И вдруг с горных вершин – как ему показалось, отовсюду – донесся вой.
Ваймс поднял голову. По рукам текла кровь. В воздухе воняло тухлыми яйцами. А на холме, всего в какой-то миле, возвышалась клик-башня.
…С каменными стенами и дверью, которую можно было запереть на засов.
Он побрел вперед. Снег под ногами постепенно сменился грубой травой вперемешку со мхом. Воздух стал теплее, но тепло это было скорее похоже на липкий жар больного лихорадкой. Ваймс огляделся по сторонам – и наконец понял, где оказался.
Впереди он видел только голую землю, усеянную камнями, но большей частью земля эта двигалась и пузырилась.
Везде, куда ни кинь взгляд, бурлили жировые гейзеры. Кипящие лужи были окружены кольцами древнего затвердевшего сала, такого старого и прогорклого, что даже Сэм Ваймс окунул бы в него тост, только если бы очень уж проголодался. В лужах плавали какие-то черные точки, при ближайшем рассмотрении оказавшиеся насекомыми, которые, очевидно, слишком туго соображали, чтобы осознать – ситуация пахнет паленым.
Ваймс припомнил один из Игоревых рассказов. Иногда гномы, разрабатывающие верхние пласты, жир в которых превратился в сало еще несколько тысячелетий назад, – иногда эти гномы находили странных древних животных, прекрасно сохранившихся, но полностью изжаренных, с хрустящей корочкой.
Такой вот, понимаешь ли… Ваймс вдруг понял, что сгибается от хохота, порожденного полной, абсолютной усталостью… коптец.
Мва-ха-ха.
Начался сильный снегопад. Лужи сразу принялись плеваться жиром.
Он бессильно опустился на колени. Болело буквально все. Дело было даже не в том, что мозг продолжал выписывать чеки, которые тело уже не могло оплатить. Это состояние он давным-давно миновал. Но сейчас его ступни брали кредиты у обанкротившихся ног, а мышцы спины пытались искать мелочь, затерявшуюся между диванных подушек.
И за ним по-прежнему никто не гнался. Они ведь должны были переправиться через реку.
А потом он увидел вервольфа – там, где буквально мгновение назад никого не было. Затем из-за ближайшего сугроба вынырнул еще один вервольф.
Твари преспокойненько уселись и принялись наблюдать за ним.
– Ну давайте же! – завопил Ваймс. – Чего вы ждете?
Вокруг шипели и пузырились жировые лужи. Впрочем, здесь хотя б тепло. Что ж, раз они ничего не предпринимают, он тоже не сдвинется с места.
На самом краю долинки жировых гейзеров Ваймс заметил дерево. Оно влачило жалкое существование, с концов ветвей, что подлиннее, свисали сосульки жира, но забраться на него не представляло труда. Ваймс сосредоточился – примерно прикинул расстояние до цели, соотнес полученный результат со скоростью, которую он сможет развить…
Вервольфы тоже уставились на дерево.
Еще один вервольф появился на противоположной стороне долинки. Теперь уже три вервольфа не спускали с него глаз.
«Они бросятся на меня, только когда я побегу, – понял Ваймс. – Иначе ведь будет
Он пожал плечами, равнодушно отвернулся от дерева, сделал пару шагов, а потом резко повернулся и побежал. Не преодолев и половины пути, он почувствовал, что сердце вот-вот выпрыгнет из груди через горло, но все равно продолжал бежать, потом неуклюже подпрыгнул, схватился за нижнюю ветку, сорвался, задыхаясь, поднялся на ноги, снова схватился за ветку и наконец смог подтянуться, ожидая, что буквально через секунду почувствует, как острые зубы пронзают кожу…
Он качался на покрытом жиром дереве. Вервольфы даже лапой не шевельнули, просто с интересом наблюдали за ним.
– Вот сволочи… – прохрипел Ваймс.
Осторожно ступая меж гейзеров, вервольфы не торопясь подошли к дереву. Ваймс вскарабкался повыше.
– Эй, Анк-Морпорк! Господин Цивилизованный! Где ж твое оружие, Анк- Морпорк?
Это был голос Вольфганга. Ваймс прищурился, вглядываясь в сугробы, испещренные фиолетовыми тенями уходящего дня.
– Я убил двоих из вас!
– Ага, некоторое время им придется помучиться головной болью. Мы –
– Ты сказал, что…
– А ваш господин Спун умел бегать быстрее, чем ты, Анк-Морпорк!
– Так-таки быстрее?
– Да, но ненамного! И тот человечек в маленькой черной шляпе дрался куда лучше тебя!
