Марла дотянулась до кувшина, хлебнула из горла и только потом сказала:

– Такое было со мной. Да.

– То, чего тебе хочется и не можется, называется мечтой. А сказка… вот когда ты говоришь, что то, чего не можется, вдруг взяло и смоглось, вот тогда это сказка. Теперь понятно?

– А кому говоришь?

– Себе. Другим. Но чаще себе.

– Сказать то, чего не было? Не истину? Это сказка?…

– Ну… почти.

Еще глоток вина. И взгляд поверх кувшина. Взгляд-рентген. Потом кувшин ставится Марле на живот, и допрос продолжается.

– Вот если я скажу, что Срединные горы не опасны. Что там нет ми-ту. Что Путь там прямой и легкий. Ты пойдешь туда без проводника и охраны. А на привале отрежут твою глупую голову. Понравится тебе такая сказка?

– Лапушка, это не сказка. Это подстава!

– Да? А сказка тогда что?

– Ну… сказка… например, ты говоришь, что можешь выпить три кувшина вина…

– Могу.

– Потом снять двух крутых мужиков…

– Снять? Откуда снять? Зачем?

– Ну, не снять. Это я не так сказал. Ну, позвать с собой. Теперь понятно?

– Понятно. Позвать это я могу.

– Позвала, привела к себе и устроила с ними такой трах-тиби-дох, что они от тебя на четырех уползли.

– Тогда это будет сказка?

– Да.

Марла хмыкнула, опять приложилась к кувшину, а потом бросила пустую тару в окно. Не оборачиваясь к окну и не прицеливаясь.

– Пушистый, ты говорил обо мне истину. Пока тебя не было, я часто призывала двух мужей. Иногда трех. И не все потом могли уйти сами. Некоторых уносили.

– Лапушка, это похоже на сказку. На страшную сказку.

– Это истина, Пушистый. Не надо ее бояться. Лучше скажи, что такое сказка.

– Я пытаюсь. Но у меня плохо получается.

– Тогда расскажи сказку.

– Блин, нашла Шахиризаду Ивановну! Да из меня такой же сказочник, как из поала танцор.

– Ты видел брачные танцы поалов?

– Нет.

– Тогда рассказывай.

– Ну, ладно. Но потом не жалуйся.

Марла засмеялась и потянулась к тарелке с едой.

– Ну, вот. Ты, значится, жевать будешь, а я говорить… Несправедливо это.

– Пушистый, я буду жевать и слушать. А ты только говорить.

– Мы можем поменяться.

– Потом, Пушистый. Может быть. А пока говори. И отдыхай.

Марла похлопала меня по животу, и спорить сразу перехотелось.

– Ладно, слушай. Все сказки начинаются с жили-были. Ну вот, жила-была кошка…

– Пушистый, а что такое кошка?

– Зверь такой. С когтями и клыками.

– У меня тоже есть когти и клыки.

– Это маленький зверь. И не умеет разговаривать.

– Понятно. Говори дальше свою сказку, не отвлекайся.

– Это я отвлекаюсь?!

– Ты. Я только ем и слушаю.

– Ну, ладно. Трудно спорить с Марлой. Особенно, когда она рядом. В одном городе жила кошка. У нее не было хозяина и не было дома. Она жила в каком-то укромном месте, и сама добывала себе еду. Себе и своим котятам.

– Кому?

– Детеныша кошки зовут котенок. У кошки было несколько котят. Все нормальные, а один… нет, не дурак, просто любопытный. Блин, ну не умею я рассказывать сказки! Ла- апушка…

Но взять Марлу на жалость не получилось.

– Ты хорошо рассказываешь, продолжай.

И так сказала, что я сразу же поверил и продолжил.

– Ну вот, выбрался как-то этот котенок из укромного места и пошел искать приключений на свою пушистую задницу.

– А котята пушистые?

– Есть пушистые, есть не очень. А этот не только пушистым, но еще и светлым оказался. Короче, только он выбрался, его сразу заметили. Дети. Так у нас детенышей людей называют. Если тебе интересно.

– Интересно. А они большие?

– Дети? Ну, лет семь-восемь. Но для котенка они, как поал для касырта.

– Тогда большие.

– Отож.

– А зачем детенышам котенок? Чтобы съесть?

Марла отставила пустую тарелку и умиротворенно погладила себя по животу.

– Нет, чтобы поиграть. Но знаешь, Лапушка, есть игры… не очень полезные. Для маленьких.

Не хотелось мне говорить, в какие игры играют с бездомными котятами. И чего от этих котят остается после таких игр.

– А дальше?

– Ну, котенок испугал и побежал. Сразу его не поймали. Потом котенок спрятался под большую кучу веток. Дети не смогли достать его. Только ходили вокруг. Потом пришел человек в оранжевой безрукавке, высыпал на ветки какой-то мусор и поджог. Дети не отходили от костра, ждали, когда котенок испугается и выскочит к ним. А котенок сидел так тихо, словно его там не было.

Я замолчал, чтобы промочить горло. А Марла задумчиво сказала:

– Так вот что такое сказка…

– Это еще не сказка. Это пока быль, Лапушка, – я протянул ей почти полный кувшин. Хочешь?

Она взяла, но пить не стала.

– Котенок сгорел?

– Нормальные пацаны не горят! Тем более в сказках. Котенок был бело-