глаза закрываются, следующая остановка утро.
А вот у этой тварюки нижнее веко работает. Опускается, поднимается. Полупрозрачное оно. И ресницы на нем, как водоросли, шевелятся. И глаз сквозь них просвечивает. Туда- сюда двигается. Ну, прям, рыбка, что так и просится в рот. Вкусная рыбка, сине-фиолетовая. Эта и сырая очень даже ничего. Полезная она для уставшего организма.
Не только мне эта рыбка приглянулась. Пара зверушек, похожих на выдр, тоже решила порыбалить. А у бревна оказалась такая пасть, что я там одним куском поместиться мог. И свободное место осталось бы.
Короче, клац, и нет тех зверушек. Только два фонтанчика над бревном появились. Похоже, дыхалка, как у кита устроена: заглотнул выдохнул. Со стороны красиво, а кого-то уже переваривают.
И так меня эта рыбалка впечатлила, что я и дышать забыл. А вокруг все тихо, спокойно. Солнце, берег и вода… Ну, прям, райский уголок. И опять дурацкие стихи в башку лезут. Другого времени не нашли!…
Козленок резвится на лугу.
В овраге дремлет тень.
Роса на волчьей шкуре.
Веко открыло рыбку-глаз. Взгляд ленивый, абсолютно равнодушный. Не интересуется зверь неподвижной добычей. Брезгует дохлятиной. Свеженькое любит. На обед, ужин и завтрак.
Такой вот интересный зверек водится в горных озерах. И всегда, говорят, водился.
А местные здесь вообще не ходят к озеру. Только сверху на него смотрят. И я больше не пойду. Мне для полноценных кошмаров и одного раза хватит.
Но как аборигены смотрели на меня! Прям, трехлетки на Шварценегера. Уже потом я узнал, что только шаман шляется к озеру. Сам. И по большим праздникам. Жертвой зверя задабривает. Чтоб Смотрящий не вздумал наведаться в селение. А я взял и устроил бесплатное представление: приманил Мокроносых и накормил зверюгу. Наверно, я стану помощником шамана и постоянным мужем целительницы.
Это местные так шептались, пока я от озера поднимался. Когда я купаться шел, никого не было, а обратно повернул пол-аула на пригорке топчется. И мое будущее обсуждает. Достаточно громко, чтобы и я услышал. Но вот спросить у меня… как же, как же! Скорее языки себе пооткусывают. И глаза повыкалывают, чтоб не пялились на меня. Только искоса, вроде как, случайно. И тут же гляделки в сторону.
Постоянный муж целительницы?…
Нет, спасибо! Мне и одной ночи за глаза хватит. Кажется, я упоминал, что целительница тут из клана тиу. Ну, а то, что секс с ней это развлекалово для мазохистов, я сам не знал. Пока ни попробовал. Если кому-то нравится подстилка из колючей проволоки или проснуться таким, будто ночевал в кусте держи-хватай, то это его личное дело. А я на такие игры плевать хотел. С вертолета. В Марианскую впадину. И гоняться за бабой по стенам мне тоже не по кайфу. Пусть этим Человек-Паук занимается. Или другой тиу. Если у них брачные ритуалы такие. А я лучше к Марле пойду. Когда у нее совсем уж поганое настроение. Та раз приложит и обморок гарантирован. Плавно переходящий в сон. Или в смерть. Это уж кому как повезет. А если проснешься после такого, то ощущения, будто, балкон на голову свалился. Или грузовик пару раз переехал. Ни тебе растянутых связок, ни исцарапанной шкуры. Красота! Умеет баба доходчиво объяснить, что не то у нее настроение. Чугунно-бетонное нет! вместо…догонишь я твоя, не догонишь я буду на потолке. Побольше бы таких, как Марла, и жить сразу стало бы проще.
Вот она стоит, облизывается. Не сразу я вспомнил, что кровь лапушка любит. А я так и не промыл свои царапины. Теперь уже и не промою. Кто ж мне даст хороший продукт переводить? А спорить с Марлой…
15.
Любая сегодняшняя проблема завтра станет вчерашней неприятностью, которую можно забыть. Конечно, если удалось дожить до завтра. Но некоторые особо продвинутые умудряются две проблемы себе в день организовать. А то и три.
Ну, надо было мне шутить с колдуном?…
Он ведь поверил. И пошел. К целительнице.
И целительница поверила. Моей болтовне.
А потом шаман ко мне пришел. За жизнь поговорить. И не за жизнь вообще, а одного конкретно взятого болтуна.
Блин, ну почему нельзя быть умным постоянно? А то в одном деле гений, а во всех остальных дурак дураком.
Еще Пал Нилыч говорил: «Алексей, мне кажется, что своей головой вы пользуетесь только по большим праздникам». В другой раз еще и круче загнул: Думаю, в одной из прошлых жизней вы были самцом богомола. Почему? Да привычки у вас те же остались. Надеюсь, для вас не новость, что самка богомола откусывает своему партнеру голову, чтоб не отвлекался во время процесса. Вот и вы ведете себя так, будто привыкли обходиться без головы. Да и сам мыслительный процесс, пока еще незнакомое для вас понятие…
Ну, шутки у Пал Нилыча всегда были кусачие. А когда у старика портилось настроение, его шутки отращивали себе такие зубы акуле в пору утопиться от зависти.
Я сидел на камне и пялился на другой камень, что едва виднелся вдали. Меж горными пиками.
– Интересно, сколько до него идти?
– Недолго.
Вообще-то, я спросил не у шамана, а у солнечного ветра. Или у бабочки, которую раз за разом сдувало с цветка. А она делала круг и опять пыталась при… цветиться. Так, наверно, можно сказать.
– А недолго это сколько?
– Ты спрашиваешь, чтобы знать или чтобы поговорить?
– Поговорить я и с ним могу, если мне не нужен ответ.
С кем это с ним, шаман спрашивать не стал. Кроме нас двоих, поблизости был только нортор. Где-то в тени. Неподвижный. И не очень заметный.
– Вот сколько, – старик протянул ко мне руки с поджатыми пальцами.
– Девять дней? Так долго?
– Если удача не отвернется.
– Блин, караван там вряд ли пройдет…
– Караван там можно провести. Но зачем? Вожак поалов в другую сторону смотрит.
– Ну, вожака и развернуть можнообычно. Если понадобится.
– А тебе понадобилось в ту сторону?
– Кажись, да.
– Я могу спросить зачем?
– Можешь, многоуважаемый. Вот только не знаю, смогу ли ответить.
– Если это тайна Многодоброго. Или Многомудрого…
И шаман выразительно посмотрел на мою руку. Правую. Я регулярно и машинально тер ее. То об колено, то об камень, а то и пальцами по ладони проводил.
Посмотрел и я на ладонь. Так и есть: след от ожога потемнел. И слегка припух.
