проема, растянулось на полу, перевернувшись лицом кверху. Злой пригляделся и сказал:

- Это солдат Пирсняка. Что это у него… всю грудь изрезал кто- то.

Кровь еще текла, на стене за телом остался широкий развод, по полу начала расползаться темная лужа.

- Неужто свои покромсали? - удивился старый сталкер. - Гляди, Шрам, какие раны узкие, будто от скальпеля, а?

Я в это время миновал Никиту, заглянул в окно и пошел дальше, к двери в конце коридора, на ходу говоря:

- Напарник, это не кладовка, а ординаторская. Где ты видел в кладовке…

В дальнем, неосвещенном конце помещения блеснула вспышка, и позади Илья Львович вскрикнул. Я рухнул сбоку от дверного проема, согнув руку с пистолетом и направив ствол в темноту, а сзади загрохотало: Пригоршня, Шрам и Злой открыли огонь одновременно. Пули летели в полуметре надо мной, врезались во что-то, лязгая, звеня и глухо стуча. Кто бы там ни прятался, он либо был уже мертв, либо залег, и я по-пластунски быстро вполз в дверь. Один автомат смолк, и сразу за ним - второй. Откатившись, я вскочил, прыгнул за диваны, стоящие в полуметре от стены, пригнувшись и выставив перед собой «браунинг», пробежал за ними. Смолк третий автомат, в наступившей тишине стал слышен голос Звонаря, который что-то настойчиво втолковывал окружающим. Мигающий свет то слегка озарял эту часть комнаты, то гас, погружая ее во мрак. Я перекатился через спинку дивана, упал на бок, вытянув руку с пистолетом туда, где из коридора увидел вспышку, и замер. Звонарь прекратил болтать, стало слышно, как где-то за стеной капает вода.

- Химик! - негромко позвал напарник из коридора.

- В поряде, - ответил я, переворачиваясь на спину, а потом садясь. - Он один, и вы его завалили.

- Точно один?

- Точно. И мертвый. Идите сюда быстрее. Что там с Львовичем?

Они заспешили ко мне.

- Не волнуйтесь, молодой человек, меня лишь царапнуло, - произнес старик.

Обойдя тело рядового, прятавшегося за перевернутым креслом, древним и прохудившимся, - теперь в нем зияли сквозные дыры, - я присел на корточки возле круглого пролома в стене. И отпрянул, увидев склонившееся ко мне лицо, часть плеча, изогнутую руку, сжимающую пистолет…

Я повалился назад, задрав ноги и вытянув перед собой «браунинг». Солдат, возникший по другую сторону стены, почти в точности повторил мое движение, но сделал это на мгновение позже, потому что, в отличие от меня, не сидел на корточках, а лишь нагнулся к пролому.

Я выстрелил, и он выстрелил тоже. Моя пуля проломила его подбородок, его пронеслась над теменем, дернув волосы с такой силой, что моя голова откинулась назад, почти прижавшись затылком к спине. Чуть было не сделав задний кувырок и не сломав при этом шею, я выругался, привстал, упираясь в пол ладонью…

- Что, что там?! - раздался над самым ухом голос Пригоршни.

Солдат лежал по другую сторону стены - впрочем, теперь я понял, что это не стена, а хлипкая перегородка, - и больше не закрывал обзор. Взгляду открылось длинное помещение, озаренное льющимся откуда-то сбоку прыгающим красным светом. Слышалось потрескивание, шорохи: там что-то горело.

В дальнем конце несколько фигур - шесть или семь, я не разглядел, - друг за другом вбегали в дверь.

Я вскочил и крикнул:

- Они за стеной, по лестнице убегают!

Отпихнул кресло, схватил мертвого солдата за ноги, оттащил немного и бросился к одному из диванов, возле которого валялся перевернутый стул. Поднял его, метнулся обратно, на ходу замахиваясь. Обрушил стул на перегородку возле пролома, потом еще раз, еще - и он сломался окончательно, распавшись в моих руках. От пролома протянулась извилистая трещина, очертившая большой овал.

- Пусти! - сказал Пригоршня, и я шагнул в сторону.

Илья Львович прижимал ладонь к боку, рядом с ним переминался с ноги на ногу, иногда подпрыгивая, возбужденный Звонарь. Шрам и Злой ждали, подняв оружие.

Повесив «калаш» на плечо, Никита резко выдохнул и ударил ногой. Подошва врезалась в верхний край пролома, овальный кусок с грохотом рухнул наружу, подняв облако пыли.

- Куда? - выкрикнул напарник, хватая автомат и прыгая во второе помещение. - Вон та лестница?

Не отвечая, я прыгнул за ним и побежал туда, где исчезли фигуры. В стене слева имелось длинное окно, в помещении за ним что-то ярко пылало, но что именно - отсюда было не разобрать.

Дверь, узкая площадка, бетонная лестница… Я присел, заглядывая между пролетами.

- Куда они побежали? - спросил Никита, встав надо мной и водя стволом автомата из стороны в сторону.

- Вниз.

Полуприсев, я стал спускаться, опираясь на железные перила, то есть узкую рельсу, приваренную к кускам арматуры.

- Не хотят в бой вступать, - с легким самодовольством пробормотал Никита. - Знает Медведь, с кем связался!

В дверях позади него показались остальные. Шрам шел первым, потом Злой, Звонарь и старик. Последний все еще держался за бок.

- Львович, вы что, «узи» потеряли? - тихо спросил я, добираясь до пролета между этажами.

- Нет-нет, он у меня сзади, за поясом, - откликнулся он.

- Ну так лучше отдайте его назад мне.

Теперь я видел дверь, такую же, как и та, через которую мы попали на лестницу. Пригоршня обошел меня, заглянул между пролетами и сбежал к ней. Распахнув, присел сбоку от двери. За ней открылся очередной коридор. Я спустился, встал по другую сторону. Шрам и Злой двигались следом, целясь в проем, за ними шли Звонарь и старик.

- Львович, положите «узи» возле перил, - сказал я и сбежал ниже, в то время как напарник со Шрамом шагнули в коридор.

Лестница заканчивалась тупиком, глухой бетонной коробкой, в углу которой сидел мертвец. Не военный: на нем были какие-то ветхие светло-серые одежды - не то пижама, не то форма медбрата, - слишком уж древние, чтобы понять. Он вытянул ноги, руки лежали на коленях. Кожа на кистях высохла, натянулась, рельефно обозначив суставы и косточки. Из правого глаза торчал скальпель, до середины узкого лезвия погруженный в череп. Рядом валялись тапочки без задников, сбоку лежала красная аптечка.

Сверху донесся шум, и я быстро пошел обратно. Подхватив «узи», сунул пистолет за ремень. Все остальные уже покинули лестницу, в коридоре за ней маячили лишь Звонарь со стариком. Я направился к ним, разглядывая помещение, прислушиваясь к шорохам, наполнявшим все вокруг: где-то потрескивал огонь, капала вода, за стеной раздавалось приглушенное попискивание, будто из древнего радиоприемника, что-то гудело под полом - как пламя горелки… Место, в которое мы попали,